Эбби Ваксман - Книжная жизнь Нины Хилл [litres]

– Привет еще раз, – сказал Арчи. – Прости, что так вышло.

– Заткнись, Арчи, – сказала молодая женщина, сидевшая прямо напротив Нины. – Не будь коллаборационистом.

Она метнула в него колючий взгляд, потом снова стала не мигая смотреть на Нину. Лет тридцать пять, лиловый брючный костюм и блузка с галстуком-бабочкой. Возможно, она думала, что пришла на собрание в 1986-м или пробуется на эпизодическую роль в «Законе Лос-Анджелеса».

«Вау, – подумала Нина, – коллаборационист? Уже бросаемся дешевыми оскорблениями? Уважуха. И вообще, если эта дамочка не моргнет в скором времени, ее блестящие глазки выкатятся из глазниц и запрыгают по столу».

Поверенный ускорил церемонию знакомства.

– Вашей младшей сестры Милли здесь нет, но рядом с Беккой сидит ее мать Элиза, вдова Уильяма.

Элиза напряженно улыбнулась Нине, но Нина понятия не имела, относилась эта напряженность к ней или к собранию в целом.

Внезапно Элис подалась вперед и ткнула пальцем в Элизу.

– Она его убила, знаешь ли, так что советую тебе поостеречься. Встанешь между ней и деньгами Уильяма – закончишь, как он.

Элиза фыркнула:

– Ошибаешься, Элис. И возможно, у тебя уже маразм.

– Неправда, – ответила Элис. – Я просто слишком стара, чтобы любезничать. Ты убила Уильяма, потому что хочешь его денег.

Саркасян вмешался:

– Ради бога, Элис, это необоснованная клевета!

Элис посмотрела на Элизу:

– Шлюха-убийца.

– Старая карга, – спокойной ответила Элиза.

– Дамы, дамы, – пробормотал поверенный, явно привыкший к подобным семейным перепалкам. Он посмотрел на них, нахмурившись, потом откашлялся и продолжил: – Итак, мы подошли к племянникам. С Питером вы уже знакомы, рядом сидит его сестра Дженнифер, – похожая на Питера Дженнифер дружелюбно помахала Нине. – У Дженнифер есть дети, ваши внучатые племянницы и племянник, но они еще несовершеннолетние и по закону их присутствие не требуется.

– А мое требуется? – Нина посмотрела на Саркасяна. – Я думала, это просто приглашение.

– Конечно, – быстро ответил он. – Я просто имел в виду, что они пока не могут участвовать ни в каких действиях юридического характера.

Нина нахмурилась, но не успела спросить еще что-нибудь, как женщина напротив нее бросила:

– А я – твоя племянница Лидия, дочь твоей сестры Кэтрин, хотя я сомневаюсь, что мы вообще родственницы, – в ее взгляде читалась агрессия. – Где доказательства, что мой дедушка – твой отец и ты не мошенница?

Нина смотрела на нее две секунды, потом медленно подняла одну бровь – навык, которым она заслуженно гордилась. Если эта женщина думает, что может запугать ее грубостью, то будет разочарована. Возможно, Нину пару раз в неделю и охватывала парализующая тревога, но она работала в магазине, а грубость была характерной чертой покупателей в Лос-Анджелесе.

– Даже не знаю. Может, свидетельство о рождении? Его слово? Слово моей матери?

Лидия улыбнулась, как самая вредная девочка в школе, готовящаяся сказать что-нибудь ядовитое о туфлях подруги.

– Вряд ли это можно назвать достаточным доказательством.

– По закону можно, – резво ответил Саркасян. – Уильям Рейнольдс указан в ее свидетельстве о рождении, он внес ее в завещание, а значит, знал о ее существовании, и ее мать подтвердила отцовство. С точки зрения закона, не к чему придраться.

– А кто подтвердит, что она та, за кого себя выдает? – презрительно бросила Лидия. – Может, она только притворяется Ниной Хилл, чтобы заполучить деньги. Может, она похитила настоящую Нину Хилл и держит в каком-нибудь подвале.

На этих словах вся тревога Нины окончательно испарилась, уступив место холодному гневу. Нельзя сказать, что это было к добру. Иногда в компании, когда тревога становилась слишком сильной, ее устами овладевала странная безумная уверенность, что приводило не к самым приятным последствиям.

– Ну, – сказала она с деланым безразличием, – если я самозванка, то веду очень долгую аферу, потому что я ходила в школу как Нина Хилл, окончила университет как Нина Хилл, получила работу как Нина Хилл и вот уже шесть лет там работаю, прикидываясь кем-то незначительным. В расчете на то, что человек, о котором я никогда в жизни не слышала, однажды умрет и оставит мне загадочное нечто, – она вскинула руки. – Это очаровательная смесь цинизма с оптимизмом, но для аферы слишком много усилий, тебе не кажется?

Кто-то засмеялся, но Лидию эти слова не повеселили.

– К тому же, – продолжала Нина, – не я пришла к вам, а вы связались со мной. Я понятия не имела, кто мой отец. Это мог быть кто угодно.