Александр Бушков - Темнота в солнечный день

– Ага, знаю. У матери такая же. «Книга о вкусной и здоровой пище».

– Она. Теперь стоит задача: научиться варенье варить. Люблю я варенье, чего там. Только пока идут первые опыты… Зато брага получается по высшему классу.

– Ну вот, – сказала Марина с наигранной грустью. – Только я размечталась, какой мне положительный и солидный любовник достался: готовит сам, и вообще… А ты про брагу… Мужчины…

– Мы такие, – сказал Митя. – Но брага – это потом. Первым делом я в ближайшее время тебе цыпленка табака привезу, оценишь. Он у меня по всем правилам готовится: сначала отобьешь его немножко, потом под гнетом в маринаде держишь, потом на сковородочку, опять-таки под гнет. Лучком его зеленым посыпешь… Я тут знаю магазин, где натуральные грузинские соусы продают…

– Митька, хватит! Ты же меня пытаешь натурально. У меня скоро слюнки до пола потекут!

– А если еще рубленым маринованным чесночком присыпать и парочку свежих помидоров на него выжать и картошечку к нему поджарить, чтоб хрустела…

– Митька, садист! Натурально пытаешь же! Я такое обожаю!

Митя вкрадчиво спросил:

– А что мне будет, если перестану пытать?

– А что ты хочешь? – тоном неопытной девочки спросила Марина.

– Мне сегодня во вторую смену, – сказал Митя. – С двух. А сейчас и девяти нет… Попробуй догадаться.

– Будем думать, будем думать… – Марина подперла щеку кулачком и старательно изобразила на лице нелегкое раздумье. – Ага! Уж не хочешь ли ты с беззащитной девушки халатик снять?

– Сорвать, – поправил Митя, вставая из-за стола. – Такой вот я извращенец – не снять, а сорвать… Интересно, беззащитная девушка против будет?

Марина тоже встала, подошла вплотную, ощупью нашла его плечи, прижалась, опустила голову на грудь. Прошептала:

– Девушка против ни за что не будет. Девушка год монашкой жила. Тебе не понять, с тобой такого не было…

Через час с лишним Митя неторопливо вышел из подъезда, остановился у лестницы, закурил и медленно пускал дым. Настроение было самое распрекрасное, все тело налито приятной усталостью. И самые неожиданные мысли в голове, которым раньше просто неоткуда было взяться, потому что прежде такого не случалось.

Наедине с собой можно себе во многом признаться, не делясь этим даже с близкими друзьями. А признаться следует в первую очередь в том, что он, называя вещи своими именами, три с лишним года был самонадеянным дураком. Прав оказался старшина Талашко с той его фразочкой насчет женщины, кругом прав. Весь Митин трехлетний опыт по части взрослого общения с противоположным полом, признаемся наедине с самим собой, ни черта не стоил. Ну да, списочек был длинный, и что? Годился только на то, чтобы шманки вроде брательника, в жизни еще ни с одной девочки плавки не снявшие, почтительно таращились снизу вверх. И не более того.

Три года, как оказалось, всего-навсего примитивно и без фантазии жарил девочек – при таком же примитиве с их стороны. Ну, разве что иные были потемпераментнее других, а иные делали то, от чего другие отказывались. Впервые в жизни провел настоящую ночь не с очередной телкой, а с женщиной с большой буквы. И, как теперь ясно, далеко не последнюю. Были все поводы для законной гордости – и для легкой насмешки над собой. А впрочем, особо иронизировать и уж тем более печалиться не стоило: начинался новый этап в жизни с великолепной учительницей…

Он поднял голову, услышав приближавшийся прямо к нему рокот мотоциклетного мотора – и сразу опознал по звуку машину посильнее, чем его «сто шестой», еще до того, как увидел и узнал моторизованного ковбоя.

Леха-Каскадер со своим обычным шиком резко затормозил в сантиметре от Митиной туфли. Митя и не подумал шарахаться, зная, на что способен в руках – в руке! – Каскадера «ежик-трешка».

– Ах, вот это кто, а я-то думаю… – сказал Каскадер явно непонятную фразочку. – Здорово, Доцент. Как жизнь?

Митя усмехнулся:

– Жизнь бекова – все стебут, а нам некого…

Леха-Каскадер, постарше Мити года на четыре, был не из кодлы, он вообще жил на другом конце города. Но они, как многие рокеры Аюкана, друг друга знали по «Танкодрому». Был такой как бы клуб километрах в трех от города, на опушке лесочка с песчаными косогорами. Совершенно неофициальный, конечно, – кто бы им разрешил создать официальный, но свой собственный без чуткого руководства Ленинского комсомола? А руководство это в данном случае было им абсолютно ни к чему. Ну, хоть не мешали и не разгоняли, и на том спасибо – а могли бы, как дедушка Ленин из известного анекдота, и бритвой полоснуть…