Александр Бушков - Темнота в солнечный день

Покончив с книгами, он взялся за извлеченный из второго мешка газетный сверток, не такой уж толстый и увесистый, но приличной длины и ширины, уж явно не книги. Но поскольку он лежал вместе с книгами, явно имел к ним какое-то отношение.

Оторвав скреплявшую сверток полоску синей изоленты, Митя почувствовал то же самое, как если бы встретил в чужом районе кента. Причем ни о какой долгой разлуке с этим кентом речь не шла: у него дома лежало то же самое. Аккуратно вырванные из журналов фантастические романы: «Космические течения» Азимова и «Час быка» Ефремова, оба из старой, большеформатной «Техники – молодежи». Азимов в книжном виде вроде бы еще не издавался, а Ефремов лет несколько назад вышел, но невидимкой промелькнул мимо магазинных полок, а в обеих библиотеках такие же, как они трое, активные книголюбы давно Митю опередили…

Ага, и «Отель «У погибшего альпиниста» – у Мити он тоже был, из «Юности», понятно. Разница только в том, что у Мити все три так и лежали в папочке. Азимова с Ефремовым он в таком виде оставил по лености характера – взявшись перечитывать, попросту брал по страничке. А эти кто-то – видимо, сама Марина – старательно подшил и сделал обложки из плотной белой бумаги, по виду той же самой, на которой они в старших классах, на черчении, изображали всякую ерунду, совершенно не пригодившуюся потом в жизни, – за исключением Колобка. Тот пошел в автодорожный техан, а у них там было черчение. Ну точно, такая же бумага: для Стругацких хватало одинарных листов, а для Азимова с Ефремовым обложки аккуратно склеены из двух, на которых аккуратным почерком – тоже наверняка Марининым – написан черной шариковой ручкой автор, название и год. Только на двух – на обложку «Часа быка» приклеена прекрасно ему знакомая обложка одного из номеров «ТМ» за шестьдесят седьмой год: кто-то из главных героинь (там не написано, которая), ошеломительно красивая деваха в скафандре без шлема. Митя, откровенно говоря, предпочел бы рисунки к другим эпизодам – там, где у Ефремова его обалденно красивые героини преспокойно появляются обнаженными. Что у них в далеком будущем считается вполне приличным. Только речь-то о далеком будущем. В нашем советском настоящем еще позволяется писателю писать, что героиня появилась обнаженной, а вот соответствующих рисунков фиг дождешься. Был в журнале, правда, один-единственный, но в какой-то такой манере, что даже и неинтересно. И Митя в который раз с легким сожалением подумал: хрен нам дождаться путных иллюстраций к Ефремову. Или не стоит загадывать? Появились же в советских фильмах последних лет голенькие девахи. Может, и с рисунками в книгах будет послабление… Надо верить и надеяться, надежда умирает последней…

Ну а Стругацких он, даже возникни такое трудолюбивое желание, не смог бы подшить по причинам чисто техническим. Марина, судя по всему, аккуратненько распотрошила номера «Юности», так что остались довольно широкие поля. У Мити получилось чуточку иначе: «Технику – молодежи» он в свое время честно покупал, а вот для того, чтобы обрести Стругацких, пришлось пустить в ход кое-какие навыки активного читателя. Среди их троицы только он этим баловался – не так уж часто, потому что риск запороться был гораздо выше…

В областной библиотеке был на втором этаже читальный зал, а в его конце еще один, гораздо меньше, столиков на восемь, с застекленной двустворчатой дверью. Там и занимались, обложившись книгами и делая выписки, студенты аюканских вузов и теханов. Митя туда наведывался часиков в десять утра, к открытию библиотеки, когда всякий почти раз оказывался единственным сидельцем в зальчике. Да и садился у стены, где его из общего зала мало кто видел. В записной книжке у него лежало новенькое бритвенное лезвие. Для пущей конспирации он обычно заказывал несколько книг, которые мог бы взять почитать только студент, а в довесок к намеченному в жертву журналу – взятые наобум номера еще двух-трех. Ну а дальше было совсем просто. Когда Митя уходил, с ним вместе бесследно улетучивалась тоненькая стопочка журнальных страниц – прятать их под свитер было даже гораздо удобнее, чем книгу. Так что он оставался неуловимым книжным пиратом. Обнаружив недостачу страниц, библиотекарши ставили на соседние с вырезанными штамп «Утрачено» – чем и кончалось. Возьми он одну только «Юность», чья-нибудь бдительная головушка могла кое-что запомнить и сопоставить. А так нужный журнал оказывался в немаленькой стопе, что должно было надежно сбить библиотечных пинкертонш со следа…