Александр Бушков - Темнота в солнечный день

Батуала, закаленный общением с милицией, оказался на высоте. Словца лишнего не обронил, старательно изображал сибирского валенка, сгоряча ляпнувшего что-то не то. И в заключение с простецким видом поведал, что лично он к сагайцам относится именно так братски, как учат партия и лично товарищ Леонид Ильич Брежнев. Протокола, в отличие от мусоров, чекист не вел. Батуала сообщил еще, что у него есть и кент-сагаец, а год назад крутил роман с красивой сагаечкой из педагогического техникума (и то и другое была чистая правда). В общем, у него создалось впечатление, что чекисту попросту скучно заниматься всей этой ерундой, но он умело скрывает. Все репрессии свелись к тому, что гэбист подсунул Батуале на подпись бумажку, где говорилось, что с ним проведена профилактическая беседа. После чего распрощались.

Одним словом, если разобраться, не бог весть что, но все же, как ни укрути, только один Батуала мог похвастать, что его тягали в КГБ, и на почетном пьедестале ему явно предстояло долго еще оставаться в гордом одиночестве.

– Одного побаивался, – признался Батуала. – Вдруг возьмут да вербанут, как в кино. КГБ все-таки, столько про него плетут… А потом подумал: ну вот на хер мы КГБ, чтобы кого-то из нас в стукачи вербовать? Это Карпухе насчет нас стукачи жизненно необходимы, а чекистам глубоко плевать, кто ларек с арбузами подломил и кто тот «запор» в лес укатил….

Доцент с Сенькой согласно кивнули. Правда, Юлька, слушавшая с большими глазами, чуть поежилась:

– Страшноватенько… КГБ все-таки…

– А ты знаешь кого-нибудь, кому бы они хвост оттоптали? Или слышала хотя бы? – спросил Митя.

– Неа… – созналась она.

– Вот то-то. Я тут подумал… Мы, мужики и леди, получаемся как чукчи. Очень уж в разных местах они живут, и нет у чукчи рефлекса какую-нибудь кобру бояться. Медведь – другое дело. Вот мы и есть вроде чукчи, а милиция – вроде медведя… Выпьем, что ли, за КГБ? Кто, кроме нас, за них выпьет? Совершенно по Высоцкому: давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе, за тех, кто в МУРе, никто не пьет…

– А выпьем, – сказал Батуала, разливая. – Так-то он мужик не вредный, статьями не пугал, не то что наши мусора, в основном коммунистическую мораль читал. Тоже «Опал» курит…

И они выпили за КГБ, за который никто не пьет. Вполне возможно, в КГБ, узнав об этом, тихо умилились бы, но откуда ж они узнают?

Ну а потом началось обычное веселье. Передавали друг другу гитару, Сенька спел по заказу Лорки «Проходит жизнь, проходит жизнь, как ветерок по полю ржи», Митя по заказу Юльки – «Кудрявый клён». Потом врубили магнитофон, периодически отходя к столу, чтобы оросить душу вином, танцевали шейк и медляк. Немного подискутировали, не купить ли сюда дешевенький телевизор, но большинством голосов решили, что не стоит – раз в сто лет увидишь что-нибудь интересное. Хотя, вообще, подумать надо – пару раз посиделки пришлось переносить как раз из-за того, что в программе объявлялось что-то завлекательное.

К нешуточному Митиному удовольствию, Юлька в компанию прекрасно вписалась. Танцевала она хорошо – гимнасточка! Анекдотов знала много, рассказала даже пару «с картинками», из относительно приличных. Во время игры «в бутылочку» не жеманилась и не отнекивалась, когда горлышко указывало на нее, а вот донышко – не всегда на Митю, часто и на Батуалу с Сенькой. Ну, к этому следовало относиться спокойно – поцелуи в «бутылочке», в общем, и не настоящие, мимолетные, несерьезное чмоканье, из-за которого никто ревновать не будет, – игра такая. Уж никак не «девятка», про которую они были наслышаны и с удовольствием бы сыграли, да вот случая не подворачивалось, хотя надежды они не теряли…

Что до алкоголия, Митя поначалу следил за Юлькой зорким соколом, но понемногу убедился, что беспокоиться нечего – Джульетта пила осторожно и понемножку, да и курила редко. С этой стороны все было в порядке.

В какой-то момент он перехватил выразительный Юлькин взгляд, посмотрел на часы и решительно встал из-за стола, и следом встала Юлька. Времени оставалось как раз на культурную программу, которую они на этот вечер себе отвели. Батуала с Сенькой смотрели понимающе и уговаривать посидеть еще не стали. Митя подал Юльке плащ – это с ней, судя по всему, тоже проделывали впервые в жизни, она не сразу попала руками в рукава. Попрощались (Митя проигнорировал циничную Лоркину улыбку – она-то успела хорошо поддать), вышли во двор, а там и на улицу.

Митя уже привычно обнял Юльку за плечи, она его за талию, и они очень неторопливо пошли по плохо освещенной улице, сплошь застроенной частными домами, как почти весь этот район. До их любимого детсада не так уж и далеко, но гораздо приятнее пройтись вот так, в обнимочку, неторопливо, а не нестись как на пожар или чтобы успеть к закрытию винного ларя.