Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

– Будь внимателен, – предостерегала Шай. – Делай заметки, если можешь. Мне нужно знать все, чтобы помочь тебе.

Эдвард кивнул.

– Никто не сделает тебе больно, – продолжила она. – Никто больше не сможет причинить тебе боль. Ты ведь уже все потерял, правда?

Эта фраза всколыхнула что-то внутри него. Он начал перебирать в уме слова, словно пробуя их на вкус.

– Никто больше не сможет причинить мне боль?

– Именно, – заверила его Шай.

Перед тем как они с Джоном ушли, Шай хлопнула Эдварда по плечу. Совсем как полковник, посылающий солдата в бой. Лейси проводила их до машины и, когда Джон сел на водительское сиденье, крепко обняла Эдварда.

– Пожелай мне удачи. У меня сегодня собеседование. – Тетя улыбнулась, но в остальном ее лицо выражало тревогу. – Рано или поздно приходится что-то делать со свободным временем, правда?

– Удачи, – ответил Эдвард.

– Мне нужно быть храброй, поэтому я надела блузку твоей мамы. Я хочу стать сильнее, Эдвард. Для нас обоих.

Эдвард не заметил этого раньше, но теперь видел, что Лейси одета в рубашку с крошечными розочками, в которой мама по крайней мере раз в неделю ходила на работу. На мгновение ему стало трудно дышать и его охватила вспышка гнева. Это мамино! Не твое! Но гнев почти сразу же рассеялся. Он и сам носит одежду брата, так почему же Лейси не может носить одежду сестры? Кроме того, ему казалось интересным, что эта блузка придавала тете храбрости. А что давала ему одежда Джордана? Эдвард не думал об этом: красные кроссовки, куртка, пижама – все помогало держать брата рядом. Сейчас он был одет в голубой свитер Джордана, а Лейси – в мамину блузку. Когда Лейси притянула его к себе, чтобы обнять на прощание, он задумался: Кто мы? Он отстранился от объятий и узла «Джейн-Джордан-Джейн-Джордан» и буквально бросился в машину.

Поездка длилась четыре часа и не представляла собой ничего, кроме серого шоссе, сменяющегося серым шоссе.

Когда они проехали Принстон, Джон посмотрел на часы.

– Твоя тетя сейчас на собеседовании. Мы должны думать о хорошем.

Эдвард заерзал под ремнем безопасности, ища более удобное положение.

– Вы хотите, чтобы она получила работу?

– Я хочу, чтобы она была счастлива. И у тебя дела получше, не так ли? Значит, у нее больше нет причин все время быть дома.

Разве мои дела стали лучше? Кажется, у этого вопроса не было ответа, но Эдвард вспомнил, как отец оценивал одно из его письменных заданий со словами: «Ты должен уточнить понятия. Что значит “лучше”? Лучше, чем что?»

Листья с деревьев давно облетели, небо обесцветилось. Пара дорожных знаков указывала на то, что они покидают Нью-Джерси и въезжают на территорию Делавэра. Джон предложил Эдварду выбрать саундтреки из очередного бродвейского мюзикла. Эдвард просмотрел списки, пытаясь понять, какой из них менее ужасен.

– Может, «Богему»?

– Отличное решение, – сказал Джон, и они до самого конца поездки слушали, как бедные молодые художники и музыканты изливают свои чувства.

В ту ночь они остановились в отеле. Эдвард лежал в темноте и слушал, как храпит дядя. Во время поездки его тело болело так, будто гравитация была больше, чем обычно. Он надеялся, что это прекратится, когда машина остановится, и на какое-то время оно действительно прекратилось, но вот теперь, в темноте, вернулось опять. Эдвард извивался под хлопковыми простынями. Их касание напоминало ему о выписке из больницы: тогда его тело заболело по-новому, оказалось, что больница была экзоскелетом, она защищала его, а без нее он стал уязвим. Эдвард прижал руки ко лбу, пытаясь справиться с давлением. Он лежал в гостиничной кровати, окруженный странной темнотой, и слушал тарахтение вентилятора, смешивающееся с храпом дяди. Эдвард чувствовал себя оторванным от реальности: как будто он мог находиться где угодно в пространстве, где угодно во времени, и кругом его настигал лишь ужас. Когда ему удалось заснуть, его тело вытолкнуло его обратно и началась паника: где я?

– Думаю, нам нужен условный сигнал на случай, если ты захочешь уйти посреди слушания, – сказал Джон за завтраком.

– Условный сигнал? – Эдвард подумал о докторе Майке и его бейсболке.

– Можно сказать: «Мне жарко». Если ты так скажешь, мы уйдем.

– А что, если там действительно будет жарко?

– Тогда не говори об этом.

– О, ладно. Хорошая идея.

Слушание проходило в конференц-центре Национального совета по транспортной безопасности, расположенном в Вашингтоне. Улицы перекрыли, и из-за этого пришлось припарковаться в нескольких кварталах от отеля.