Бенджамин Вуд - Станция на пути туда, где лучше

– Вот она, голубушка! – воскликнул он чересчур бодро. – Йоркширская телестудия!

Здание смахивало на загородную больницу: приземистые бурые корпуса, неухоженный газон, узкие темные окна через равные промежутки. На дальнем краю крыши антенна-тарелка величиной с самолетное шасси.

– Снаружи не впечатляет, а? Но подожди, пока нас не провели внутрь. Каких только чудес там нет!

– Мы уже проехали! – спохватился я.

– С этой стороны не заедешь, надо обогнуть.

Еще несколько сот метров вдоль шоссе – и отец повернул; дорога шла в гору, в сторону жилого микрорайона. Потянулись вереницей домики-близнецы с табличками “Продается”, и наконец снова вынырнула телестудия. Корпуса с тыла казались шире и неприметней. На просторной стоянке за стальным забором выстроились на погрузку белые фуры. На перекрестке мы свернули направо.

– Ну ты посмотри! – воскликнул отец, заметив что-то краем глаза. – Одиннадцать тридцать, тютелька в тютельку! – И уже у ворот тормознул перед двойной желтой полосой и указал на циферблат. – Эх ты, Фома неверующий! Фома ты. Неверующий.

Я с надеждой глянул в зеркало заднего вида.

Навстречу нам уже бежал Кью-Си. Ярко-красные кроссовки ни с чем не спутаешь, да и походка странная – вразвалку, руками на ходу почти не двигает, болтаются, как крабьи клешни. Он грузно, мешком плюхнулся в кресло.

– Все хорошо, Фрэн? Раз в кои-то веки ты вовремя, – заметил он.

– С добрым утречком, дружище.

– С добрым, с добрым. Ох не нравится мне все это.

– Да брось, я бы тоже тебе помог. Хватит кукситься.

– Хочется верить, что тоже помог бы. – Кью-Си схватился за мой подголовник, сунул голову в щель между кресел и протянул мне свободную руку: – Папа твой говорит, ты настоящий фанат. – Ногти у него были до странности чистые, холеные. – Чуть позже устрою тебе небольшую викторину. Проверим, насколько ты фанат.

– Не называй его так, ему не нравится, – вмешался отец.

– Что?

– Говорю, не называй его фанатом.

– Ладно, а заодно простите, что я у вас тут дышу! – Кью-Си тяжело откинулся на сиденье.

– Да я не обижаюсь, – сказал я.

Отец кашлянул.

– А, понял – двойная мораль? Ему можно, а мне нет.

Кью-Си подал голос с заднего сиденья:

– Скорей бы с этим развязаться, а? У нас тут все по графику – на случай, если вдруг ты забыл.

Мы проехали еще метров сто, до самых ворот. Там стояли друг за другом автоматические шлагбаумы с переговорным устройством. Отец затормозил, опустил стекло, нажал на кнопку вызова и стал ждать.

Шлагбаум не поднялся, но через миг из будки вышел охранник в белой форме.

– Вот хорошо, что сегодня Фоз дежурит, значит, все будет тип-топ, дружище, – сказал с заднего сиденья Кью-Си. – Меня он не жалует, но я знаю, как его задобрить.

– Тебе виднее.

– Не забудь улыбнуться. – Кью-Си похлопал меня по плечу. От него пахнуло лосьоном после бритья, приторным, с восточной ноткой, и я чуть не задохнулся.

Охранник зашел справа и уставился на отца:

– Пропуск у вас есть?

– У него спрашивайте, не у меня. – Отец махнул в сторону Кью-Си.

Тот выудил из кармана джинсов бумажник, достал небольшую заламинированную карточку и протянул охраннику.

– А-а, здравствуй. Я тебя там, сзади, и не приметил, – сказал тот.

– Ничего, Фоз. Как дела?

– Нормально, не жалуюсь. – Охранник бросил беглый взгляд на пропуск. – Барнаби, – усмехнулся он, – ну и имечко у тебя!

– Шестидесятые. Все папаша мой виноват, – отозвался Кью-Си. – Сестре еще хуже досталось.

– Как же ее назвали?

– Офелия.

– Тьфу ты! Бедняжка. – Охранник смеясь вернул карточку. – А двое с тобой – гости, да?

– Таков наш план, – сказал отец.

Охранник глянул на него почтительно, но без теплоты.

– Значит, вы у меня в списке должны быть, – ответил он.

Кью-Си спрятал пропуск обратно в бумажник.

– Да, я их вчера записал.

– Что ж, проверю на всякий случай. Здесь у нас строго.

– Ох, и не говори.

Охранник кивком указал на меня:

– Как мальчика зовут?

Кью-Си постучал по спинке моего сиденья, и я улыбнулся охраннику.

Отец захлопал глазами.

– Дэниэл, – сказал он.

– Дэниэл… а фамилия?

– Джаррет.

Меня передернуло.

А отец тараторил:

– С двумя “р”, с одной “т”.

– А вы?

– Филип Джаррет. С одной “п”.

– Ладно, обойдемся без урока правописания.

– Папа, – вмешался я, – это же дедушка…

– Тсс, все в порядке, сынок, с дедушкой успеем еще повидаться. – Он повернулся к охраннику: – Он переволновался чуток.