Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

Поэтому, первое, что должен знать каждый, кто планирует посетить Париж, – это то, что конференц-залов следует избегать любой ценой. Честно говоря, то же самое относится и к Нью-Йорку.

Однако к моменту планирования нашего медового месяца, сделанного в основном туристическим агентом, которого я ни разу не видела, потому что к тому времени я была полноценным юристом и заключала по три сделки в неделю, я решила не стоять на пути – ведь идея завершить медовый месяц в Париже принадлежала моему Будущему Очаровательному-Спутнику-Жизни (здесь и дальше «О.С.»).

Я уже была в Париже три года назад и совсем не горела желанием возвращаться туда снова. Я не помнила ни Эйфелеву башню, ни Лувр, хотя точно должна была. Я помню только две вещи из той поездки: водяные лилии Моне и душераздирающее расставание в крохотном дерьмовом гостиничном номере. Должна предупредить, что все номера гостиниц в Париже крохотные. Советую избегать поездок в Париж с любовниками, которые скоро станут бывшими любовниками. Даже для Парижа это слишком много.

Пожалуй, вы захотели бы отказаться от деловой юридической поездки в пользу художников, рисующих на мольбертах у Сены, или писателей, вливающих слова в книги, пока вы потягиваете с ними хорошее бургундское вино. Но если вам самим посчастливилось быть юристом или деловым человеком, или вы влюблены в такого человека, или вы оба деловые люди, как это было у меня, тогда облачитесь в усы, темные очки, берет и в один из великолепных французских шарфов.

Мы приехали в Париж из озерного края в Италии. В Италии было место, которое нам так понравилось, что мы все деньги там спустили, отменив наши планы на юг Франции, чтобы провести как можно больше времени на озере Комо – и это удобно, потому что на Париж у нас оставалось всего лишь день и две ночи. Тридцать шесть часов в Париже. Что могло пойти не так?

Мы приехали поздно и зарегистрировались в маленьком, но ужасно дорогом номере. Заснули тоже поздно, и в пижамах ели маленькие и ужасно дорогие круассаны, которые мы принесли в наш номер. Да, конечно же, мы делали кое-что, что делают люди во время медового месяца, если вам интересно об этом узнать. Это был последний день нашей поездки и заодно день рождения О.С. Мы наконец-то натянули обувь и спустились в вестибюль – который, как я теперь понимаю, был кошмарно пустым, – все остальные, видимо, осознавали, что есть что-то более важное, что можно делать в этот конкретный момент этого конкретного дня, чем то, что делали мы. А мы спрашивали портье о том, может ли он заказать нам столик на ужин в Tour d’Argent.

– Это самый замечательный ресторан во всем Париже, – уверил нас портье на безупречном английском.

– Да, мы бы хотели столик у окошка, если это возможно, – сказал О.С. На случай, если я вам не говорила, О.С. родом c юга, так что вы можете представить себе этот теплый, но утонченный южный акцент, который все еще есть у южан, годами не бывавших на юге.

– Это невозможно, – заверил нас портье. – В этом ресторане нужно бронировать столик, в лучшем случае, за шесть месяцев, даже если не на сегодняшний день.

Если бы мы обратили на это внимание, мы могли бы собрать пазл по кусочкам, сложив «не на сегодняшний день», пустой вестибюль и то, как бедный портье с тоской поглядывал на дверь. Но нет. О.С. решил добиться своего, в чем он редко не достигает успеха, продавливая беднягу своим обаятельным южным путем. Он пустил в ход козырь «медового месяца», указав на свою «прекрасную невесту», чем, впрочем, зарабатывал расположение, если не у портье, то точно у меня, и использовал козырь своего дня рождения и последней-ночи-в-Париже. Прежде чем сказать: «Вы, американские идиоты, разве не понимаете, что я вынужден из-за вас пропускать?», портье позвонил в ресторан и получил для нас отказ и возможность заказать столик в любой возмутительно поздний час, когда они начинают работать. Летом солнце в Париже не садится до одиннадцати, а какой романтический ужин начинается до темноты? Вот это вам нужно знать о Париже. Иногда кажется, что солнце никогда не сядет.

Неожиданно для нас, когда мы наконец-то вышли из отеля, дорожки на Елисейских полях были переполнены. Все выстроились вдоль пустой улицы так же, как немцы ждут зеленого сигнала светофора на перекрестке. Мы присоединились к толпе и сами стали наблюдать за пустой улицей.