Сарина Боуэн - Полутона

– Кажется, она занята, – сказала я ему, хотя это неправда. Я так сильно хотела поехать с ним на концерт, так долго мечтала. И хотела, чтобы это путешествие было только моим.

Однако оно не только мое. Надо было догадаться.

Нора тоже поехала с нами, она впервые едет на концерт и впервые встречается с группой. Они ею очарованы. Еще до того, как мы сели в автобус, Эрни, Генри и остальные окружили Нору с тем же любопытством, которое проявляли по отношению ко мне, только никто из них не чувствует себя неловко на этот раз.

В соседнем ряду на откидном автобусном столике Нора разложила документы, а затем достала калькулятор из сумки.

– Простите, я обычно не занимаюсь нудятиной во время веселых поездок, – сказала она. – Но мне нужно написать ответ кое-кому к пяти часам.

Эрни плюхается рядом со мной.

– Не извиняйся! Мы восхищены. Обычно девушки Фредди не идут в комплекте с калькуляторами.

– Обычно девушки Фредди не идут в комплекте с мозгами , – вставляет клавишник, сидящий на ряд впереди.

Мой отец издает раздраженный звук.

Между креслами останавливается Генри.

– Кому принести выпить? Нора, пиво?

– Содовую, – просит она. Когда Генри уходит, она понижает голос: – Я могу с таким же успехом ходить с рекламным щитом, на котором написано: «Беременная».

– О боже, – слышу я себя. – Рядом с музыкантами никогда не было беременных девушек.

Смех Фредерика похож на кашель.

– Удачная шутка, детка.

Нора бросает на меня косой взгляд. Но я отворачиваюсь.

Четыре часа спустя мы подъезжаем к отелю, и все выходят из автобуса, кроме Генри.

– Бронь на твое имя, – говорит он Фредерику.

– А куда собрался Генри? – спрашиваю я.

– Мы немного задержались с разгрузкой, – говорит Фредерик, не утруждая себя объяснениями, что это значит.

– Bonjour, – приветствует нас дворецкий. Сложно понять то, что всего несколько часов езды на север – и все вокруг уже говорят по-французски.

– Добрый день, – говорит мой отец девушке на ресепшене. – Бронь на имя Рикс.

– Oui, – говорит она, быстро печатая что-то. Все наблюдают за ней, а она хмурится, глядя в экран.

Я вижу, как Нора забегает в комнату с надписью Femmes. Она выходит пару минут спустя, а нам до сих пор не готовы выдать ключи. Менеджер подскочил, чтобы помочь девушке за компьютером, и Нора кладет локоть на стойку, вслушиваясь в их спешный французский.

– Excusez-moi, – вклинивается Нора через минуту. – Le nom est R-I–C-K-S, ne Riche.

– Ah, merci! – восклицает менеджер.

Еще через минуту шесть забронированных номеров найдены.

– Полагаю, они не твои фанаты, дорогой, – говорит Нора ему через плечо, а остальные члены группы таращатся на нее.

– Гляньте-ка, – говорит Эрни. – Фредди повысил планку. Сначала умный ребенок, а теперь девушка, говорящая по-французски. Я боюсь за свое рабочее место.

– Поверь, – говорит Нора. – Это редкий случай, когда мое дорогое образование пригодилось. Я еще могу быть полезна в немецком.

– Правда? Не знал, что ты говоришь по-немецки, – говорит мой отец.

Этот день можно скромно назвать: «Все в восторге от Норы».

Мой номер примыкает к номеру Фредерика и Норы. Даже закрыв дверь, чтобы переодеться, я слышу приглушенные голоса по ту сторону.

Фредерик напевает себе под нос, разогреваясь. Затем он прерывается, чтобы сказать:

– Черт, ты выглядишь так сексуально в этом. Как я должен сдерживаться?

– Просто держи обе руки на гитаре, ковбой.

Я захожу в ванную и включаю воду на максимум.

В конце концов отец стучит в дверь между комнатами.

– Рейчел, Генри говорит, начало через полчаса. Пора выдвигаться. – Это место просто через дорогу.

Я открываю дверь.

– Иду.

Он кладет что-то мне в руку, два маленьких пластиковых шарика с трубочками в них.

– Что это?

– Беруши. Тебе они понадобятся, если собираешься быть рядом со мной.

– Серьезно?

– Не хочу повредить твой слух. Я тоже их ношу.

У Норы точно такая же пара:

– Мы будем как инопланетяне.

– Еще вам пригодится это. – Он дает каждой из нас шнурок с пропуском.

– Спасибо, – говорю я так беззаботно, как только могу. На нем написано «ГРУППА». Завтра он окажется на моей полке с сокровищами.

Мы переходим улицу, где у заднего входа в концертный зал стоит Генри, притопывая.

– Пошли, – говорит он, ведя нас внутрь и по коридору. Мы проходим зеленую комнату. На последней двери написано: «СЦЕНА». И неожиданно я стою за кулисами огромного зала, ревущая толпа, заняты все места.