Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

– Примерь, – велела она.

Я изумленно уставилась на нее.

– Я не предлагаю тебе идти в моих тапочках, Нелл. Просто подумала, что у нас, возможно, одинаковый размер.

Я вздохнула с облегчением и просунула ногу в тапочку.

– Мне подходит, – сообщила я.

– Значит, готовься идти на бал, Золушка, – улыбнулась мисс Тимони.

Мы с Джин встретились у пристани и пошли по набережной к Гранд-отелю.

– Красивые туфли, – заметила Джин.

– Мисс Тимони одолжила, – призналась я, глядя на красивые туфельки кремового цвета. – У меня были только черные ботинки. Я напрочь забыла об обуви.

– Я почему-то думала, у тебя что-нибудь есть, – сказала Джин.

– У меня почти ничего нет, – ответила я. – Не знаю, что бы я делала, если бы форму нам не выдавали бесплатно.

– Кстати, в некоторых отелях работников заставляют за нее платить. Каждый месяц вычитают часть суммы из зарплаты. Но мистер Костос не такой.

– Он женат? – спросила я.

– Это загадка, Нелл. Ты, возможно, заметила, что он носит кольцо на безымянном пальце, но я никогда не слышала, чтобы он упоминал о жене.

– Может, она в Италии? – предположила я.

– Думаю, мы бы о ней уже услышали, тебе так не кажется? Ну, она бы появилась в какой-то момент, правильно? И я не помню, когда мистер Костос в последний раз ездил в Италию.

– Может, она умерла, но он до сих пор носит кольцо.

– Может, и так, – согласилась Джин, но мое объяснение ее явно не убедило.

– А что мистер Филип? Какое он имеет к нему отношение?

– Еще одна загадка, ответ на которую мы никогда не узнаем, Нелл. И это меня ужасно бесит.

Мы остановились у входа в Гранд-отель. На ступеньках толпилось множество молодежи, люди входили в двери и выходили из них. Все девушки были в красивых платьях, а юноши выглядели весьма элегантно с приглаженными волосами и в костюмах. А еще было много военных. Моряки в темно-синем, у летчиков форма чуть посветлее, у пехоты – цвета хаки. Я попыталась разглядеть Роберта, но не увидела его. Из отеля доносилась музыка, и у меня внутри похолодело. Волнение охватило не только меня, Джин тоже нервничала. Я сделала глубокий вдох.

– Пойдем, Джин, – сказала я. – Сжали булки и вперед, как говорила моя мама.

– Впервые такое слышу, – рассмеялась Джин.

– Может, так говорят только в Бермондси.

Я взяла ее под локоть, и мы вместе взбежали по лестнице. В фойе тоже толпились юноши и девушки. Они смеялись, болтали и махали знакомым. Все было так чудесно и волнующе, что мне не терпелось попасть в зал.

– Мне нужно отойти, – прошептала Джин.

– Но мы же только что пришли!

– Я не сказала «уйти», я сказала «отойти». В уборную. Со мной вечно это случается, когда нервничаю. Прости!

Мы пробрались через толпу к дамской комнате. Множество девушек, распихивая друг друга, стремились к зеркалам, тянувшимся вдоль стен. Они хихикали, помогали друг другу поправить прически. В помещении стоял сладкий аромат лаванды и талька. Джин ушла в кабинку, а я осталась дожидаться ее, прислонившись к стене и разглядывая красиво одетых девушек с алыми губами и розовыми щеками. Я никогда в жизни не красилась. Может, если бы не началась война, если бы я так и осталась в Бермондси, мы с Анджелой попробовали бы научиться. Я никогда не видела у мамы помаду, но, пожалуй, у нее просто никогда не было денег на себя. Я вообще не знала никого, кто красил бы губы, кроме тех самых красоток, которые стояли на углах улиц в Бермондси, болтая и подмигивая мужчинам. Но меня не расстраивало, что я не накрашена и не напомажена. На мне было чудесное зеленое платье и туфли мисс Тимони, и я совсем не чувствовала себя не в своей тарелке.

– Так-то лучше, – сказала Джин, выходя из кабинки. – Теперь я готова сжать булки.

Вернувшись в фойе, мы заплатили по два шиллинга за вход и направились к большим дверям. Зал, в котором мы очутились, был просто огромный. Огромные люстры свисали с потолка, сияя, точно тысячи звезд. У нас над головами висела голубоватая дымка. Вокруг сияющей танцплощадки стояли столики. Несколько пар уже танцевали. У противоположной стены зала было небольшое возвышение, на котором сидели музыканты со скрипками, трубами, саксофонами и другими инструментами, названий которых я не знала. Оркестранты были в черных костюмах с белыми рубашками и галстуками-бабочками. Играли они просто чудесно. Мы с Джин застыли в дверях, будто оцепенев.

– Как думаешь, может, нам лучше сесть? – прошептала она.