Сергей Докучаев - Глиняный сосуд

— Вытаскивай ремни. Так, товарищи врачи, речи пора говорить.

Виктория смутилась, но все-таки собралась с мыслями и начала:

— Елена Николаевна, мы все благодарны Вам за то, что Вы были для нас примером и ориентиром. Спасибо. Надеюсь, Вы услышите мои слова, где бы Вы сейчас не находились.

— И мне хотелось бы знать, где они все сейчас. Я по молодости один раз спать не мог. Крутился всю ночь. Потом в поту открыл глаза и побежал с фонарем на кладбище.

Раскопал первую попавшуюся могилу и кроме черепа и пары костей ничего не нашел. Разговариваешь вот так с человеком, выпиваешь, куришь, новости обсуждаешь, а через год смотришь — а от него «бедный Йорик» остался. Бестолково как-то все. Зачем человек живет, трудится, дом строит, если все равно помрет, рано или поздно? И дети его помрут, и внуки, и правнуки. Вон их сколько лежит. Полное кладбище. Был у нас тут раньше поп, так он все говорил, что истина в спасении души. Я как-то было попробовал жить по евангелию, да бросил. Трудно. Лень. Нам бы что полегче — записочку там оставить, или в прорубь зимой окунуться.

— Надеюсь, Вы нашу Елену Николаевну не будете ночью выкапывать? — недоверчиво посмотрела Виктория на Семена.

— Нет, начальник, не буду. Это я один раз дал маху. Перебрал с вечера клюквенной настойки. Так, кидайте по пригоршне земли, и начну закапывать, а то чую — пекло близко.

Виктория, водитель, санитары и еще несколько женщин кинули каждый немного сухой земли на крышку гроба, и Семен, отмахиваясь от оводов, стал закапывать. Работал он усердно и жадно, останавливаясь только чтобы вытереть пот со лба.

Вика стояла и смотрела на это поистине завораживающее зрелище. Она всегда думала, что смерть — это таинство между человеком и вечностью. А тут смерть была бабой — вредной, ворчливой, капризной и до боли знакомой. Плюх. Плюх. Плюх. Отражались в ее ушах комки глины.

— Так, хозяйка, закончил. Как привезут памятник, так скажите, подсоблю с установкой.

Вика вернулась из размышлений и ответила:

— Не беспокойтесь, Семен Иванович, памятник фирма установит.

— Ну что Вы, — приминая холм лопатой, сказал он. — Даже вспотеть не успел. Сейчас вот еще ельника накидаем сверху, и лежать будет мягче перины.

Вика кивнула санитарам, и один из них подал Семену большой серый пакет.

— Возьмите, это вам за помощь.

— Не стоило. Катька со мной уже расплатилась.

— Ничего страшного. Это лично от нас. Да, кстати, мне нужно переговорить с Екатериной Валерьевной по одному важному делу.

— Сочту за честь проводить. Тут недалеко. Через лошадиный могильник пройдем напрямик и выйдем к дому.

— Давайте лучше в обход пойдем, — немного смущенно сказала врач.

Вика перекинулась несколькими словами с коллегами и пошла в сторону соснового леса вместе с Семеном. Зарычал мотор «паза», со скрипом тормозных колодок тот стал разворачиваться на пятачке, чтобы не задеть подгнившие столбики с красными звездами и заросшие мхом дворянские могильные плиты.

— Нам есть с кем жить, но не с кем умирать… — запел, присвистывая Семен. — Кстати, доктор, у меня иной раз за грудиной как заболит, хоть вой на Луну. Что это такое?

— Без обследования сказать сложно. Вы приезжайте к нам в институт. Я договорюсь.

— Э, нет. В больницу я ни ногой больше. У меня свое лечение.

— Как знаете. Это что за здание?

— Это? Музей атеизма и библиотека в одном флаконе, а как читать перестали — так закрытая и стоит. А вон, кстати, и дом Катькин. Вон, где мужики толкутся.

Когда они подошли, то их взору предстал угрюмый, старый деревянный дом с резными ставнями и черная машина представительского класса. Окна в доме были заколочены, рядом с ним стояли мужики — такие же угрюмые, сутулые, небритые, словно дети этого дома. Семен сразу начал со всеми здороваться, рассказывать про похороны известного врача. Потом плюхнулся на выгоревший от солнца вереск и стал всем на обозрение показывать содержимое пакета. Он гордо озирался и, сопя, рассматривал кульки. Мужики столпились вокруг в надежде поживиться. Тут со скрипом отворилась дверь и на пороге появилась молодая девушка, грызущая яблоко. Она ловким движением руки поправила бежевое платье и громко сказала присутствующим:

— Товарищи, буду кратка. Так, я что невнятно говорю, Семен?!

— Да-да, Екатерина Валерьевна, мы внимательно слушаем, — ответил мужик, не отрываясь от кульков.

Катя бросила взгляд на Вику и продолжила:

— Кто хочет подработать?

— Все хотим, — хором отозвалось мужичье.