Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

— Ну да, все знакомо. Голова болит из-за такролимуса. Концентрация высокая, видимо. Завтра кровь сдашь, посмотрим. Назначу тебе еще таблетки, стабилизирующие давление. Пятки тоже вещь знакомая. Пяточная кость, да и вообще суставы страдают от гормонов и в целом от таблеток. Ничего не поделаешь. Таблетки отменить все равно нельзя.

— Понимаю, да.

— Несмотря на боли, ты все равно ходи. Можешь на улицу выйти сегодня, если есть желание. Тебе сейчас залеживаться нельзя особо. Дома-то выходишь гулять?

— Редко. На балконе обычно стою, дышу. Слабость.

— Нет, балкон не подойдет. Нужно именно ходить по улице. Не долго, но ходить, сердце тренировать.

— Хорошо, буду теперь ходить. Вот сейчас перекушу и пойду, погуляю.

— Договорились. Мама уже домой поехала?

— Да.

— Ладно.

Палата была двухместной, но сейчас я был в ней один. Разложив вещи, я сходил сделать рентген и эхо сердца. Сказали, что все в норме. Вернувшись обратно в палату, я вскипятил воды и выпил немного чая с черным подсоленным хлебом, посидел немного, потом все-таки оделся и вышел на улицу, предупредив медсестер, что погуляю в сквере.

Весна набирала обороты. Погода действительно налаживалась, и те серые тучи с утра, что наводили тоску, сменились белой рябью на голубом небе. Воробьи купались в маленьких лужицах и весело чирикали под солнцем. Шелест листьев убаюкивал, после чая хотелось дремать, но внезапно меня начали слепить блики солнца. Я прикрыл глаза рукой и, немного привыкнув к свету, сумел разглядеть их источник. Сквозь реденькие кустики лучи отражались от покрытого позолотой купола храма.

Я решил зайти. В нос сразу проникли запахи ладана и горящих свечей. За столиком с книгами сидела уже другая женщина.

— Здравствуйте.

Женщина оторвалась от книги.

— Здравствуйте.

— А вы не скажете, как отец Михаил? Не пришел в себя еще?

— Нет, молодой человек. И вряд ли придет. Хотите к нему сходить?

— А что можно?

— Почему нет. Его часто навещают духовные дети. Большой корпус. Седьмой этаж. Реанимация. Скажите, что к батюшке. Пропустят. Там, правда, еще один лежит, кажется, мужчина, тоже без сознания.

— Да я помню, мне говорили. Таксист, который врезался в машину отца.

— Да? Не знала.

— А это брошюрка отца Михаила?

— Да, это его проповедь последняя. Книгу пока еще не успели издать, а эту мы сами распечатали на принтере. Много просьб было от прихожан. Все его так любили. Он многим помогал. Многих вытягивал с того света, а сам вот теперь лежит, не встает.

— Сколько она стоит?

— Нисколько. Так берите. Отец Михаил старался никогда не брать денег с прихожан. Даже за свечки. Говорил, если кто что пожертвует, то и слава Богу.

— Я возьму тогда, почитаю.

— Конечно, берите, молодой человек, и свечку возьмите, поставьте в храме. Помолитесь. Господь поможет всегда.

— Спасибо.

Выйдя из храма, я решил тут же направиться в большой корпус и навестить отца Михаила. Медленно, боясь себя растрясти, я доковылял до главного корпуса и у самого входа остановился отдышаться. Такое большое расстояние я проходил впервые после операции, поэтому немного испугался — а как вообще назад-то пойду?

«Ладно, посмотрим по ситуации, — подумал я. — В крайнем случае, с охраны позвоню в отделение, заберут на коляске».

Лифта пришлось ждать минут десять. Наконец лифт спустился вниз, и все, кто был, зашли внутрь. Старушка — вахтер — нажала на пятый этаж, и мы поехали вверх. По громкой связи внутри кабины сообщили, что нужно забрать больного на пятнадцатом этаже. После пятого я сказал, что мне нужно на седьмой этаж.

— Как скажешь, милок, — ответила бабушка.

На этаже было светло и почти не было людей. Я подошел к посту, где сидела молоденькая медсестра в белом чепчике.

— Извините, вы не скажете, как мне пройти в реанимацию к отцу Михаилу?

Она подняла голову и ответила:

— По коридору прямо, потом направо. Как войдете, повернете еще раз направо, и входите через дверь с табличкой «Пост №4». Там через стекло можете посмотреть, поговорить с помощью карандаша и листа бумаги. Хотя говорить сейчас там не с кем. Он в коме. Да и наденьте бахилы.

— А к нему подойти нельзя?

— Нет, не разрешается, только родственникам и то обычно, чтобы попрощаться.

— Спасибо.

Я надел бахилы и пошел по коридору. Повернул направо, как сказала сестра, открыл дверь с надписью «Пост №4» и вошел в небольшое помещение, где была лавочка, столик и мутное стекло, через которое я и увидел лежащего отца Михаила.