Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

Из динамиков под потолком играла восточная музыка. Никого не было видно. Казалось, что запахи были единственными обитателями этого места.

Я вытер ноги о коврик, выбрал столик у окна, снял сырое пальто и сел. Огляделся. Помещение было небольшим, но довольно уютным, особенно в такую морозную погоду.

Справа от входа почти на всю стену висела картина. Толпа людей с мечами. Впереди всех всадник на коне со знаменем в руках.

«1453 год. Вступление Мехмеда второго в покоренный Константинополь». Знаменитая картина французского художника Жана-Жозефа Бенжамен-Констана о падении второго Рима.

От неожиданности я дернулся как ужаленный. Я повернулся и увидел перед собой юного смуглолицего официанта в белой сорочке и красном фартуке поверх нее. Он улыбнулся ослепительно белой улыбкой.

— Что желаете? Рекомендую кофе по-турецки и традиционную лепешку гезлеме.

— Две лепешки и кофе тогда, если можно, — растерянно проговорил я.

— Какой наполнитель? Сейчас могу предложить на выбор творог со шпинатом или хумус. Это пряная паста из гороха нут.

— Давайте творог.

Официант сделал запись в блокнотик и исчез также незаметно, как и появился, пока я наклонялся к пальто за сигаретами.

Приблизительно через десять минут официант поставил передо мной белую чашку с дымящимся кофе и тарелку с двумя горячими лепешками, покрытыми легкой корочкой.

— Ничего себе вы ее разогрели. Прямо-таки прожгли микроволновыми волнами. Портал случайно в подсобке не открылся?

— Обижаете. В нашем кафе подают только свежеиспеченные лепешки, мы следуем старинному рецепту приготовления на сковороде садж.

— Вы хотите сказать, что ночью, в мороз, в спальном районе Москвы, для единственного посетителя вы испекли свежую лепешку с творогом и шпинатом?

— Разумеется. В нашем кафе утром постоянно завтракают таксисты, водители, грузчики из Средней и Малой Азии, молодежь, которая путешествует по миру, ну и многочисленные друзья хозяина кафе. И нет гарантии того, что, если что-то им не понравится, слух об этом не дойдет до набережных пролива Босфор. Хозяин очень ценит репутацию всех трех своих заведений — Стамбульского, Берлинского, и вот этого, нового, в третьем Риме.

— Третий Рим….

Официант спросил, не желаю ли ещё чего-нибудь. Я покачал головой. Он встал за дубовую барную стойку и, подперев голову руками, задремал.

Кофе был горячим и безумно вкусным. О лепешке даже и говорить нечего. Вкуснее ничего не ел. Хотя может, так думалось на голодный желудок.

Решил сделать комплимент официанту, но, посмотрев на этого спящего студента, передумал.

«Был у меня друг Андрей… — сказал я про себя. — И была Лена. Ленка… Неужели когда-то я начинал с ней встречаться? Даже не верится. Какой бы сейчас была моя жизнь?»

Мама в те времена любила повторять: «Окрутит тебя эта приезжая, как когда-то пытались окрутить твоего брата. Сколько мы с отцом сил и нервов потратили, сколько я слез пролила. Теперь и ты туда же? За что мне это на старости лет?»

История с братом заставила всю семью понервничать. Олеся — кажется, так ее звали — оказалась с железными нервами. Ничего на нее не действовало: ни уговоры оставить сына в покое, ни угрозы, ни мольбы. Люблю, дескать, и все тут.

А началось все с того, что сын маминой знакомой уже женатый, поехал в отпуск на Черное море под Ялту с другом. У него там случился курортный роман с матерью-одиночкой из Саранска. Порыв чувств и сострадание были настолько сильными, что сынок этот предложил ей вместе с ее ребенком поехать к нему в Москву. По прибытии он сразу заявил, что девушка будет с ними жить. Жена ошарашено собрала вещи и ушла к своей матери, сказав на прощанье, что подает на развод.

Когда все юридические формальности были решены, он со спокойной душой женился второй раз, прописав новоиспеченную супругу в квартиру. И как только это произошло, она перевезла мать, младшую сестру и даже кошку. Вскоре сынок понял, что любовью здесь не пахнет, когда женушка начала водить новых ухажеров. Запил. Для родителей сына это был конец.

Как дальше развивалась судьба этой семьи, точно не знаю. Со слов нашей мамы, в той семье отцу после очередного скандала стало плохо с сердцем, и его положили в больницу. Олеся, сразу же, не теряясь, сдала комнату семье строителей из Молдавии.

Как уж брат с ней познакомился, я не знаю, но Бог нас миловал. Он сам с ней расстался, узнав про измены, а спустя немного времени, встретил Свету, которая родила ему дочь, мою племянницу Машу.