Игорь Фёдоров - Отсчёт пошел!

Когда ангелы сопровождали нас на Землю, мы верили, что это расчудесное место. Не совершенное, но интересное и нужное для развития любой души. Здесь есть возможность самореализоваться, узнать много нового и многого достичь. В раю хорошо, но там нет науки, спорта, искусства. А также морей, гор, тайги, пустыни. Ничего нет, но там хорошо. И вот я сижу в рубашке, шортах, кепке и сандалиях, вместе с ребятами на веранде и отгадываю наипростейшие загадки. Расчудеснее не бывает.

Я посмотрел на сандалии. Одинаковые. Можно сказать — совершенные. Ладно, дадим себе шанс.

— А кто говорит — «гав-гав» и живет в конуре?

Если отгадывание домашних животных, это и есть самореализация… Ну не знаю. Я надеялся на что-то большее. Но торопиться не будем, это только начало. На все, про все, нам дают 80 лет, кому больше, кому меньше. Этого должно хватить. Вообще, тут интересная деталь. Когда мы, образно выражаясь, расписывались в получении тела, то ставили подпись, что не будем обрывать жизнь раньше времени специально . И выше шел целый список — прыжки с крыши, с балкона, из окна, на линии электропередачи, под поезд… Одних только прыжков набралось несколько десятков. Мой выпуск был в шоке — нам дается одна-единственная жизнь, а предыдущие поколения изобрели тысячи способов, что бы от нее избавиться, вместо того, чтобы реализоваться! Может, нам чего-то недоговорили?

— Вася, теперь ты скажи!

— Это собака!

— Молодец Вася!… Витя Семаков! Ну-ка сядь на место! Чего вскочил?

Это она мне. Я встал на скамейку и схватился за край веранды, чтобы подтянуться и посмотреть, что за ней находится. Тяжело. Это притяжение, как же оно надоело! Трехмерное пространство, тоже. Вот в раю такого нет. Еще одна вещь, я знаю все о Тибете, но не знаю, что находиться за верандой. Пока не знаю. Под понимающие и сочувствующие взгляды детей я сел на скамейку. Вот любой взрослый может подойти к веранде и посмотреть, что за ней находиться. Но им это не интересно.

Антонина Ивановна бросила на меня оценивающий взгляд и вернулась к телефону.

— А кто говорит…

Леся тянет руку усерднее всех. Я смотрю на Лесю. А Платон хочет поймать мой взгляд и показать кулак. Пожалуй, я сорву с него кепку и выброшу в кусты. В предыдущем садике я так успокоил одного. Он тоже пытался показать свою силу с помощью демонстрации кулака. Потом плакал, а меня ругали. А все потому, что он забыл одну поговорку — не гордись силой, встретишь сильнее себя. Казахская поговорка. Интересно, а Антонина Ивановна это знает? Кто говорит мяу, гав-гав — это любой скажет. И если она кроме этого ничего не знает, я не хочу быть взрослым. Скучно.

На инструктаже нас предупредили, что в 1,5—2 года мы все забудем, и будем учиться жить самостоятельно. Мне скоро пять лет, я общался с предыдущей группой, смотрю на эту. Ребята уже все забыли, а я помню. Может, там, в раю, что-то сломалось, или тело оказалось бракованным? Я помню Бога, изобретательность и доброта которого выходит за границы Вселенной. Помню своего Ангела, и если одно перышко с его крыла положить на дно Марианской впадины, то свет этого перышка сможет осветить Луну через толщу воды. Я помню благословение Святой Девы перед отправлением нас на Землю. И самое главное, я помню свою подпись под согласием не оканчивать жизнь заранее. И это в такой-то скукоте! Остается надеяться, что я стану таким, как все. Буду отгадывать собачек, учиться завязывать шнурки на ботинках, потом освою алфавит.

Но меня интересует вопрос, если я все забуду, как я буду помнить про обещание не обрывать жизнь? Что-то тут непонятно.

— А где живут…

Однажды чуть не спалился. Родители вошли, когда я на обоях высчитывал кривизну дифракции Земли. Хотел проверить достоверность Земного атласа для студентов высших учебных заведений. Читать еще не умею, а вот формулы идут на отлично. Ох, старшему брату досталось. Мне тогда было три года. Кстати, атлас не так, чтобы уж намного ошибался. Видимо, буду топографом или геодезистом. Сдается, я кое-что знаю о Да Винчи.

— …воробьи и синицы?

Перед тем, как родиться, нам сказали, что мы должны учиться самостоятельности. То же самое сказал папа, отправляя меня в садик. Что надо самому обувать сандалии, одеваться. Есть, держа в левой (почему, не в правой?) руке хлеб. Но о какой самостоятельности может идти речь, если родители за меня решают, что можно делать, что нельзя. А во время прогулки, я будто собака на привязи, всегда под жестким контролем.

Самостоятельность. Платон, наверное, такого слова уже не помнит, хотя кулаки показывает вполне самостоятельно. А вот если за кепкой в кусты не полезет, а заревет, как девчонка, значит, несамостоятельный.