Кэтрин Хьюз - Ключ [litres]

– Эми, с вами все в порядке? Вы ужасно побледнели.

Голос Джин вернул ее в настоящее.

– Знаете, я ведь не была сумасшедшей. Меня нельзя было помещать в то заведение. Да, признаю, я была далеко не подарок. А нападение на пациентку с осколком разбитой тарелки лишь укрепило их в мысли, что меня нельзя выпускать в общество. Но они превратили меня в человека, которым я никогда не была. После того, как мой ребенок умер… вернее, после того как мне сказали, что он умер, я просто сдалась. Мне не для чего было продолжать жить. И он оставил меня, – кивнула она на Стивена.

– Он оставил вас, когда вы забеременели?

– Он не знал, что я ношу его ребенка. Все было сложно. Я была пациенткой психбольницы, а он – моим врачом. Вы можете понять, что это неоднозначная ситуация.

Джин задумалась.

– Даже если так… но просто взять и оставить вас…

– Я его простила, Джин. Я была вынуждена это сделать, – просто сказала Эми.

Джин теребила ручку своей сумки. Она хмурилась, о чем-то беспокоясь.

– Знаете, чего я больше всего боюсь теперь, Эми? Особенно после того, как Гарольд умер и мы остались одни с Джо.

Эми кивнула.

– Что с ним будет, когда и вас не станет?

– Именно, – подтвердила Джин. – Я видела, каково ему после смерти Гарольда. Когда мы садимся есть вдвоем, я и он, он не понимает, что происходит. Помню первый раз, когда я попыталась его побрить, он начал отбиваться от меня, как дикое животное, и я в итоге его порезала. Джо тогда дотронулся пальцем до кожи и почувствовал кровь. У него началась истерика, и он смотрел на меня, словно я пытаюсь его убить. Его всегда брил Гарольд, понимаете? И как он поймет, что произошло, когда я умру и о нем некому будет позаботиться? Мне ведь уже восемьдесят два года!

– У него есть я, Джин. Я позабочусь о нем.

– У вас добрые намерения, Эми, но вы и сама уже не девочка.

Эми невесело рассмеялась.

– Это правда, с этим не поспоришь.

– Гарольд и я никогда особо богато не жили. Я не работала, потому что забота о Джо – это полноценная занятость. Но я не жалуюсь, не подумайте. Мне выпала большая часть, и я бы ничего не изменила в своей жизни.

Они услышали, как колеса едут по гравию, и повернулись. Стивен раскраснелся – ему было нелегко толкать кресло. На лбу выступил пот. Он вытащил платок и приложил к брови.

– Ох, а это нелегко, скажу я вам.

– Ты мой мальчик! – улыбнулась Джин, увидев, что Джо тянет к ней руки. Она подошла и обняла его. – Ты немного покраснел, Джо. Надеюсь, ты не сгоришь.

Она достала из сумки баночку солнцезащитного крема, выдавила немного на ладонь и намазала ему лицо. Он закрыл глаза, и его тело обмякло. Под нежным прикосновением матери он перестал делать резкие движения.

– Вы так умело с ним обращаетесь, – отметила Эми. – Не нужно никаких слов, чтобы увидеть, что он вас обожает.

Джин села и посмотрела на сына.

– Он для меня все, – просто сказала она.

– Джин… Я… Я бы хотела присутствовать в жизни Джо… если вы не возражаете, конечно, – робко произнесла Эми.

Джин посмотрела на Эми, на Стивена, на своего сына. Он словно ожидал ее ответа, осознавая его важность.

– Джо и я будем рады, – в конце концов согласилась она. – Мы будем очень этому рады.

Сара стояла и смотрела на здание, с которого все началось. Бульдозеры поработали на славу: все, что осталось от Эмбергейта, – главный вход, причисленный к объектам историко-культурного наследия второй категории, и башня с часами, отреставрированная до состояния былой славы и блистающая своим великолепием в безоблачном небе. На билборде было написано: «Эмбергейт-вилладж. Апартаменты класса люкс и роскошные дома на пять спален».

– Хочешь квартирку? – спросил стоявший сзади нее Мэтт, положив ей руки на плечи.

Сара почувствовала его нежность и инстинктивно прижалась спиной к его груди.

– Ни за что. Я слишком много знаю о том, что здесь происходило. Я бы глаза ночью не сомкнула.

– Покажи мне, что здесь было.

– На самом деле почти ничего не осталось. Вон там, за лужайкой, маленькая часовенка, где пациенты молились. Как-то ей удалось уцелеть среди бульдозеров. А там раньше было поле для крикета. – Сара вздохнула, подумав об Эми и ее утраченной жизни. – Как же я рада, что не послушала отца и продолжала сюда приезжать! Если бы я сделала, как он просил, Эми никогда бы не воссоединилась с сыном.

– Ты поступила правильно. И книга получилась чудесная. Я так тобой горжусь!

Он крепкое обнял ее – так, как обнимают хороших друзей, а не любовников.