Рю Мураками - Хиты эпохи Сёва [litres]

– Ох ты ж! И ведь только что вышла замуж?

– Да, буквально пару месяцев назад! Но дело-то в том, что с этим парнем, своим любовником, она встречалась и до свадьбы. И уверяла меня, что он идеально ей подходил, но замуж не звал, поэтому она и решила: «Ну ладно, на тебе свет клином не сошелся!» – и выскочила замуж за другого мужчину, с которым встречалась параллельно. А вот тот-то, за которого она вышла, был типа чиновник, госслужащий, что ли, очень серьезный и консервативный, да и секс с ним был так себе: не успеешь оглянуться, как делу конец, а уж его болтовня утомляла ее чуть не до смерти. А тот, другой, работал в каком-то бутике в Аояме, играл в группе, мог достать наркотики на любой вкус, хотя у него, похоже, водились и другие подружки, кроме нее. Она встречалась с ним два-три раза в неделю; а несколько дней назад ее чинуша обо всем узнал, и вот как: после очередной встречи с любовником она не заметила, что презерватив соскользнул и остался у нее внутри, а муж его обнаружил во время исполнения супружеского долга. Она тогда подумала: «Да и ладно, наплевать», – и выложила благоверному все как на духу. И представляете? Он расплакался, как маленький, и стал умолять ее: «Заводи сколько угодно любовников, только не бросай меня!»

И все четверо Мидори согласились: такому мужику и жить-то незачем.

После обеда подруг ждал теннисный корт.

Они вдосталь помесили колесами тандемов дорожную грязь, пока добирались до корта, а затем в стилизованном под бревенчатую хижину домике взяли напрокат мячики и ракетки у чрезвычайно прыщавого юноши. Он отправил их на корт «Б», где Мидори разбились по двое, чтобы сыграть пара на пару. Поскольку раньше они теннисом не занимались, мячик постоянно улетал в аут, да и длинные розыгрыши тоже не получались, но четыре подруги все равно веселились и верещали от восторга, словно школьницы на соседних площадках по обе стороны от них. Корт был арендован на два часа, однако уже через час бесконечных прыжков и воплей радости, когда хоть кому-то из них удавалось попасть по мячу, Мидори утомились и расселись по скамейкам, где принялись поглощать энергетические напитки и болтать. Кумушки даже не успели вспотеть, но зато осуществили свою мечту поиграть в теннис на берегу озера и были крайне довольны собой. Томияма Мидори вперилась взглядом в смутные очертания горы Фудзи и произнесла:

– Нет, вы только подумайте… Когда я была маленькой, я приезжала сюда. Не ради тенниса, конечно. Мне очень нравилось озеро Яманака. Странно, почему я потом совсем забыла об этом… Мой отец работал в банке, который на время отпусков бронировал места для своих служащих в одном из местных отелей. Судя по расположению Фудзи, отель, похоже, находился вон в той стороне, у дальнего берега Яманаки. Если идти пешком отсюда, то надо обойти вокруг половины озера. Кажется, мы сюда приезжали каждое лето, но мой папа был всего-навсего простым клерком, так что оставался только на три дня, а то, помнится, и всего на сутки. Так или иначе, мы часто здесь бывали. Интересно, сколько же мне было лет, – папа тогда носил меня на плечах, значит, я была совсем малышка, в первом или втором классе, не старше. Помню наш номер, не роскошные апартаменты, а довольно скромный домик, гостиная и три-четыре спаленки наверху с двухъярусными кроватями, зато он стоял на склоне холма, а в саду был мангал для барбекю, самый простенький, кирпичный, с тяжелой железной решеткой сверху, и я помню, что перед отъездом мы обязательно готовили лапшу якисоба, хотя вообще-то мы много чего там жарили – всевозможные овощи, стейки, картошку, гамбургеры, креветок, и взрослые пили пиво, а нам, детям, наливали апельсиновую шипучку, а вечером перед сном всегда запускали фейерверки. Папа обычно брал отпуск сразу после праздника Бон [27] День поминовения усопших. то есть примерно в то же время, как сейчас, и разве не забавно, что я вдруг вспомнила об этом? Как-то раз мы купили фейерверк под названием «Фонтан радуги», который выпускает огромный сноп разноцветных огней, но запал отсырел и не загорелся. Обычно мы начинали с небольших петард и бенгальских огней, а дальше по нарастающей, и тот «Фонтан» я припасла на самый конец, и когда он не загорелся, я очень огорчилась и заплакала, а папа подбежал ко мне и спросил: «Что такое?» – и я указала ему на дымящийся фейерверк, и отец присел на корточки и потянулся к нему – и представляете, чертова штука сработала! Отцу удалось спасти левую руку и лицо, но правую он не успел отдернуть и получил очень серьезный ожог. Знаете, эти фейерверки при горении имеют очень высокую температуру, выше, чем обычный огонь, и рука у папы совсем побелела, но он не хотел меня пугать, поэтому пытался улыбнуться, хотя от боли прикусил губу, чтобы не закричать. Он подержал руку под струей холодной воды, а после наложил мазь от ожогов, но вскоре рука все равно раздулась вдвое против прежнего размера. А он продолжал уверять меня, что ему совсем не больно, и все это ерунда. В последний раз я вспоминала об этом случае много лет спустя, когда пыталась сварить похлебку с черепаховым мясом, которое мне принесла сотрудница. Нагревая воду, я случайно дотронулась до кастрюли и обожгла палец. Совсем чуть-чуть, но боль была адская, и я сразу вспомнила об отце: он сжег всю ладонь, и я даже представить не могла, как он мучился, и все-таки пытался сделать вид, что ничего особенного не случилось, лишь бы не расстраивать меня! И тогда я подумала: а ведь он действительно заботился обо мне. И все-таки забавно, не правда ли? Я и правда об этом совсем позабыла и только теперь почему-то вспомнила…