Нина Вяха - Завещание

– Письмо?

– Верно.

И Мякиля посмотрел на нее странным взглядом, который Анни не смогла прочесть, но ей показалось, в глазах адвоката промелькнул… неужели страх?

– Оно адресовано мне?

Адвокат тяжело выдохнул и медленно покрутил своей головой из стороны в сторону, изобразив некое подобие неопределенного кивка.

– И да, и нет.

Должно быть, на лице Анни промелькнуло раздражение, потому что Мякиля положил свою ладонь ей на руку. Прикосновение его пальцев напомнили ей покрытую слизью рыбу, которая слишком долго пролежала на пристани. Адвокат наклонился вперед.

– Это письмо, что написал ваш отец, он вложил в него много труда, посвятив ему последние месяцы своей жизни, и все же оно не совсем понятно. Но он ясно дал знать, что хотел бы, чтобы оно было прочитано его потомками.

Солнце сияло, заливая светом комнату, и Анни, глядя на его лучи, не понимала, как жизнь может продолжаться дальше. Вот она сидит здесь, светит солнце, и ее отец мертв, но с другой стороны, он звал ее, нашептывал ее имя.

– Пожалуй, я все же выпью немного кофе, – сказала Анни.

– Ну конечно!

Мякиля с облегчением вскочил с дивана и исчез в крохотной кухоньке по соседству с кабинетом. Она услышала, как он возится там, чтобы спустя короткое время появиться с маленьким подносом, уставленным кофейными чашками, молочником и сахарницей. На блюдце лежало несколько печений, причем было похоже, что испекли их давно.

– Он хотел, чтобы вы прочли его прежде остальных.

– Почему?

Кофе был горьким и обжигающе-горячим, но Анни все же заставила себя сделать глоток, несмотря на вновь подкатившую к горлу тошноту.

– Ну, этого он не объяснял. А сам я тем более не собирался спрашивать. Думал, вы сами все поймете. Разве нет?

Анни покачала головой, ощущая легкое головокружение. Она ведь предчувствовала эту последнюю волю отца, его привет с того света, и это не сулило им ничего хорошего. Короче говоря, подарком здесь и не пахло, скорее он оставил ей свое завещание в наказание.

– Ну что ж, просто я так подумал, потому что оно довольно большое… Да, но вам придется подготовиться, прежде чем вы прочтете это письмо остальным.

По его словам Анни заключила, что он уже читал его.

– Что же там такого?

Адвокат не ответил.

– Будет лучше, если я просто принесу его.

И с этим словами он вернулся к сейфу за письменным столом, достал оттуда кипу бумаг и протянул ей.

– Я вас оставлю, чтобы вы смогли немного успокоиться и собраться с мыслями.

Анни уставилась на стопку бумаг перед ней. Скрепленные с одной стороны, они походили на конспекты или что-то в этом роде. На первой станице был короткий текст:

Пояснения к моему завещанию, пробный вариант. Пентти Тойми.

И дата – первая половина июля, совсем свежее. Казалось, протяни руку назад во времени – и коснешься его. Прошлого.

Пояснения к моему завещанию, пробный вариант.

Я пишу это на закате своей жизни, стоя, как мне теперь кажется, одной ногой в могиле, и о том, что произойдет, мне известно куда больше, чем вам, живущим после меня, которые все еще блуждают во мраке, испуганные и растерянные. Я не жду, что кто-нибудь поймет меня. И уж подавно не надеюсь, что кто-нибудь простит меня. Не жду, что кто-то станет горевать по мне. И не жду, что кто-то полюбит меня.

Единственное, в чем я точно уверен на исходе моей жизни, что меня будут помнить. В этом отношении я переживу вас всех. Я останусь жить. Благодаря вашим историям, записанным и рассказанным вслух, благодаря всем вам, что когда-то были моей семьей. Я-то знаю, что глубоко засел в каждом из вас.

Я мог бы попробовать все объяснить. Попытаться попросить прощения. Оправдаться. Я бы мог рассказать о том, что видел. О том, что пережил. Возможно, я так и сделаю, кто знает? На исходе жизни, когда дни уже сочтены, разве это кого-нибудь заботит? Возможно ли вообще такое, чтобы люди понимали друг друга? Есть ли в этом какой-то смысл? Ведь все мы рано или поздно умрем, потому что так сложатся обстоятельства.

Анни смотрела на слова. Как странно. Она словно слышала голос отца с того света. Внезапно ей показалось, что Пентти сам был в этой комнате. Анни впервые почувствовала нечто, что вполне могло походить на присутствие. Она попыталась прогнать это чувство, перевела дух и перевернула страницу.

Любовь.

О силе любви сказано так много. Большинству любовь представляется главной движущей силой. Важной частью жизни. Возможно, так могло бы стать и для меня. И я бы мог расти вполне обычным ребенком.