Дмитрий Быков - Палоло, или Как я путешествовал

Но Благодать – место особенное; не только потому, что название больно хорошее, а и потому ещё, что живёт тут Дарья. Её случайно обнаружил фотограф Бурлак, проезжая летом через эти места в сторону Рыбинского водохранилища. Бурлаку желательно было поймать сома. Сома он, разумеется, не поймал, но в деревню с удивительным названием заехал и нашёл таинственную бабку. Полгода он меня к ней сманивал, но поскольку говорить он, как все фотографы, не мастер, то рассказать мог только самые общие вещи:

– Она предсказывает.

– Что предсказывает?

– Да всё. Входишь ты к ней, а она уже говорит: что ты за человек, чего тут ищешь и что с тобой будет. Мне она сразу сказала: не поймаешь ты сома, сома на крючок очень трудно…

Всеми этими разговорами про российскую Вангу он меня, конечно, не соблазнил. Однако в январе мы случились наконец в Ярославле по другим делам, наняли после долгой торговли таксиста Фёдора с машиной и отправились в Благодать, которая выглядит местом совершенно заколдованным. В первое время машины ещё попадаются, а дальше – ни одной. Ни туда, ни обратно. Ехать от Ярославля два часа с лишним, а по снегу и все три, и ни тебе трактора, ни даже подводы. В глубокой спячке Россия. А впрочем, была у меня теория, что впадать в зимнюю «спрячку» (как писал в изложении один мальчик) было бы для страны неплохо. И экономия прямая, и холода никакого, и спи себе, как Муми-тролль, смотри весёлые сны; а проснёшься – и уже тебе апрель.

Само собой, с пустыми руками заявляться к пророчице было нельзя.

– Что она любит? – на всякий случай поинтересовался я у Бурлака.

– Сахар, – вспомнил фотограф. – Ну и водку, естественно…

Водки мы купили московской, черноголовской. Погода стояла волшебная – заснеженный еловый лес, как на календаре, мороз и солнце, день чудесный, градусов двадцать – и глубокая небесная синь. Пророчица Дарья с утра топила баньку.

– Ой, как знала я, как знала… – заговорила она радостно. – И гостям радость.

Выглядела она очень странно. Маленький горб. Сама крошечная, метра полтора, с большими обвисшими щеками и маленьким прямым носом, беспрерывно шмыгающим. Ничего пророческого, пугающего или просто таинственного в Дарье не было – одно дружелюбие. Вообще все пророчицы – по алгоритму предсказывания – делятся на два типа. Первые, как Ванга, незаметно выпытывают у посетителя тайные подробности его жизни и потом хитро ими пользуются. Да заодно ещё и дают всякие обтекаемые предсказания типа: «Вижу у тебя за плечом женщину». Да у кого же из нас за плечом нет женщины? Вторые предсказывают общеизвестные вещи типа: «Всё будет хорошо» – и умело льстят гостям, говоря что-нибудь вроде: «Ты много добра людям делал, спасиба не видал, и завистники тебе мешают». Кому не мешают завистники, кто считает людскую благодарность достаточной? Покажите мне такого человека, и я в ножки ему поклонюсь! Дарья не говорила ничего подобного.

Лет ей шестьдесят семь, всю жизнь прожила в этих местах, замужем не была. («А любовь у меня была, ох, была любовь! Городской. Каждое лето сюда приезжал. И ничего я тебе больше не расскажу. Катерина говорит: “Приворожила ты его, што ли?” А я ни привораживать не могу, ничего не могу… Всё врут люди».)

– Но ты ж предсказываешь, баба Дарья? – с грубой простотой спросил фотограф.

– А бывает и предсказываю! – не стала отпираться баба Дарья. – Я так делаю: после баньки сядешь вон тута с котом, и кота чешешь. Кот Проша, в нём ума, как в собаке! И собаки такой нету, как мой Проша! Я с им сижу и его чешу, и от него мне в голову всякая мысль приходит. Я думаю даже, что в коте электричество, а пальцы же на концах чувствуют, когда электричество. И вот мне от него в голову подаётся. Это ещё руки грубые у меня, а если бы городскими руками, то и больше можно почуять. Кот же всё знает, они, говорят, и покойников видят. Вот он знает, а мне от него идёт мысль, просто как в голову кто кладёт. Так и надо говорить, не думать только. Когда сам думаешь, то нипочём правду не скажешь.

Пророческий дар открылся у бабы Дарьи в пятьдесят третьем году, осенью, когда она вдруг сказала, что Маленкова скоро снимут – больно колготной. Широко об этом распространяться она не стала, рассказала только отцу с матерью, а те на неё цыкнули: «Молчи, дура!» Пророчество было сделано без всякого кота, в процессе засолки огурцов. Возможно, огурцы, обладающие особенной энергией (а овощи тут замечательные, всё так и растёт по причине благодатности местных почв), передали Дарье информацию о скором крахе Маленкова, а может, он и вправду был настолько колготной, что догадаться о его снятии было несложно. Но когда его вскоре сняли, отец с матерью так и сели.