Дмитрий Быков - Палоло, или Как я путешествовал

Очень люблю американских стариков, они удивительные. Они не гордятся старостью (которая выглядит самоценным достоинством только в восточных деспотиях вроде нашей). Они трунят над собой. Они не требуют пиетета – наоборот, настаивают на фамильярности. Афоризмы старика были труднопереводимы, но забавны и полны местного колорита.

– Если ты не сделал карьеру, сделай ноги, – примерно такой аналог можно было им приискать. – Если хочешь разбить яйцо, сначала надо его снести. Рыба ищет, где глубже, а кошка, где «Вискас», – и так далее.

Мы изредка обменивались с Андрюхой русскими репликами, и на них-то к нам и кинулась от стойки толпа человек в шесть:

– Свои! Свои!

Это оказались студенты местного университета, шестёрка ленинградцев, которые в Кливленде изучали социологию и юриспруденцию. На пятерых мужиков приходилась одна девушка, очень милая собою, но прочно принадлежавшая одному. Они решили пожениться ещё в Питере и добились через какие-то немыслимые инстанции парного выезда на стажировку. Всех послали в Штаты за талант и прилежание. Они жили тут всего три месяца, не вполне приобвыклись и сильно скучали.

– Ну! что там в России! рассказывайте!

Рассказывать о России, как всегда, было особенно нечего – разве что к вечному карамзинскому «воруют» с некоторых пор приходилось добавлять «противостоят». Мы без всякого удовольствия вспомнили несколько последних известий, от души подивившись жадному любопытству, с которым их здесь проглотили, – и стали расспрашивать ленинградцев об их кливлендской жизни. Вице-губернатор откланялся («Приятно было потрепаться, мальчики, у вас есть мозги»), русская пара ушла спать в кампус, а оставшиеся четверо позвали нас ужинать. У них там в местной столовке как раз заканчивался ужин. И нас обещали провести бесплатно.

– А как мы пройдём? Там же, наверное, только студенты… по карточкам…

– Ничего, там сегодня добрый ниггер на контроле. Его надо отвлечь разговором, мы покажем свои карточки и вас проведём. Типа вы с нами.

– Но это совершенно незаконно, – промямлил Игорь. В Америке он научился очень уважать закон.

– Игорь!!! – взвыл я.

– Сегодня ананасный пудинг, – поддержали меня студенты.

– Халява, сэр, – подытожил Андрюха. – Ты, Игорь, его и отвлечёшь (после «Тиффани» мы были на «ты»).

Законопослушный Кацис был несколько ошеломлён. В огромной кампусной столовой добурливала жизнь: припоздавшие студенты ужинали, действительно добродушный ниггер сидел на контроле. Полный ужин стоил десять баксов, но в нас уже играл авантюризм. Кациса послали первым. Он около пяти минут общался с негром, выспрашивая его, не видел ли тот в столовой такую-то и такую-то девушку; негр, угадывая в Кацисе сорокалетнего ловеласа, решившего приударить за студенточкой, дружелюбно стал описывать всех похожих на неё и говорить, с каких они факультетов, – так что пропустили нас спокойно. Они с Кацисом трепались ещё полчаса, а мы за это время съели столько ананасного пудинга, сколько могли. Так пал второй бастион Кациса – законопослушность.

– Пошли теперь в «Hawking spider» ! – решительно сказал старший из студентов. – «Лающий паук», наш кабак напротив. Лабают чудный музон.

Вспоминая Петроградскую сторону, Василь-евский, Елагин и прочие острова, мы направились в «Лающего паука», взяли там текилы и лимонов с солью, после чего стали в полупьяном блаженстве слушать местную группу, наяривавшую кантри. «Паук» оказался полутёмным деревянным заведеньицем, более всего располагавшим к ностальгии.

– А что, ребята, как тут со студентками? – спросил Андрюха.

– Никак, – за всех ответил громогласный толстый малый, будущий юрист. – Абсолютно. Этим двоим хорошо – они ещё с Питера трахаются, – он мотнул головой в сторону кампуса, где пара, видимо, развивала свои питерские навыки. – А нам тут не снять никого. Ихнюю бабу надо полгода в пиццерию водить, чтобы потом она разрешила в кино её пригласить. И платят, суки, исключительно сами. Два года надо обхаживать – может, к третьему курсу и трахнешь…

– А как же вы живете?

– Да так… к Тиффани ходим…

После текилы, хоть и слабой, но вкусной, нам захотелось чего-то родного.

– Игорь, – попросил Андрей, – переведи группе, что мы хотим чего-нибудь русского… только не народного… а такого, знаешь…

Игорь удалился и вернулся к столику с вожаком группы.

– Leningrad? – спросил он у студентов.

– Petersburg, – гордо уточнил толстый.

– I’ve been to Petersburg, – кивнул вожак банды. – We’ll play something Soviet for you. I’ve heard it there.