Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

И в ответ тихое:

«Не могу. Что ты все в этом платке. Нелепо же, честное слово».

«Михаил, ты знаешь, мигрень – это так тяжко, будто большой овод все кусает в голову. Вот если бы ты остался. Позвони туда. Предупреди. В конце концов, ты же обещал, ты говорил, она все знает, Мишенька!»

«Моя Мэээ-гера? – слышно было, что он усмехается. – Ио, малыш, ты желаешь мне зла…»

Именно слово «малыш» в адрес тети Ио, такое неподходящее к ней, к ее величественной походке, к ее запаху, к французскому мылу, мягкой ее ладони, к плюшевому халату, взбесило меня. Я отложил журналы и вдруг понял, что у меня трясутся руки и кружится голова…

А разговоры плавно перетекли из спальни в коридор. Он собирался. Ио говорила ему что-то нежное, томное и вместе с тем угрожающее.

Но гад Мишенька, седой пузан с оттопыренной губой и лицом малыша, ушел. Хлопнула входная дверь.

А потом в тишине квартиры, где-то, быть может, на кухне, я услышал плач. Это плакала тетя Ио.

«Ио! – позвал я. – Тетя Ио!»

Она вошла и замерла в дверях. Я заметил, что на голове у нее нет платка.

«О господи! Что с тобой?!»

Она бросилась ко мне и схватила за плечи.

«Почему ты не позвал меня?!»

«Ты была занята, – сказал я. И посмотрел Ио прямо в глаза. – А потом меня стошнило».

«Я вижу».

«Ио, а он всегда зовет тебя “малыш”?»

Но она не ответила.

«Я сейчас переменю белье, а ты пока ступай в спальню. Ляг, укройся, я тебя позову».

Я почему-то обрадовался. Перебрался в спальню и лег, завернувшись в одеяло Ио. Оно пахло спелой клубникой, терпкой полынью, весенним миндалем и цветущей сиренью.

Я хотел сделать вид, что сплю, чтобы не уходить из спальни Ио, но вместо этого на самом деле уснул.

Проснувшись среди ночи, я обнаружил, что сплю рядом с Ио.

Лицо ее было таким величественным и безмятежным, словно овод, который кусал ее в голову, улетел навсегда.

Тетя Ио спала.

Моя Ио.

Я посмотрел в окно и понял, почему она не любит занавесок.

Я увидел черное московское небо. Звезд, конечно, ни одной.

Но мне приятно было думать, что где-то там есть ее созвездие.

Созвездие Тельца.

Место ей, что ли, приглянулось? Напоминало о юности? Место неплохое, но при тогдашних его доходах он мог купить, и покупал, дома получше и в локациях куда более красивых и пригодных для жизни. Уютный домик у моря был какой-то насмешкой, символом теперешнего его невеселого положения.

Он стал припоминать, как купил этот дом. Сейчас трудно поверить, что когда-то он просто тыкал пальцем и говорил: «Вот это!» И помощники договаривались, оформляли, приводили в порядок его покупку.

Трудно поверить также, что он чаще всего даже не помнил обстоятельства, при которых заключалась та или иная его сделка.

Впрочем, напрягшись, он вспомнил. Это была ее инициатива. Его жены. Жена лейтенанта. Так он называл ее. Подруга детства, ровесница, с которой он познакомился в пионерском лагере, в старшем отряде. И с которой поженился в восемнадцать, когда не было не только лишней недвижимости, а вообще никакого жилья не было. Он ценил ее. Она была с ним всегда. Он был гад, гуляка, трудоголик, но ценил и любил только ее.

Поэтому ни одна охотница за деньгами так и не смогла увести его, несмотря на все ухищрения и модельную внешность.

Период семейных волнений прошел быстро.

Он вдруг сообразил, что если дальше продолжит веселиться, то потеряет все. И доходы, и работу, и ее.

Ему хватило разума и расчета, да, расчета, сделать правильный выбор. В свои тридцать с небольшим он сосредоточился на работе, жене. Тут ему повезло. Он умел вычеркивать из своей жизни лишнее. Раз признав нечто нецелесообразным, он отсекал это и умел забывать так, будто ничего не было. Именно в этот момент он совершил удивительное открытие: что для веселья ему не нужен алкоголь, а для удовлетворения хватает жены. Работа если и не приносила того удовольствия, что раньше, то была способом существования. Единственной страстью, которую он себе оставил, были камни. Камни – так он называл любую недвижимость. В Италии, в Греции, в Испании, конечно. Он покупал, менял, ремонтировал, докупал, достраивал – в общем, вкладывал душу и деньги. Жена с увлечением включилась в эту большую игру. Правда, с каждой новой покупкой его страсть только росла, а ее уменьшалась. Сначала ей нравилось обставлять интерьеры, заводить знакомства с местными и даже пытаться учить языки, но поскольку он утрачивал интерес, как только камни падали на его баланс, то и ей было невозможно прильнуть к чему-то одному. Полюбить один дом. Жена скучала.