Ровена Коулман - Письмо из прошлого

Я ловлю себя на мысли, что очень хочу ему верить. Нет, даже не так. Я чувствую острую необходимость, мучительное желание поверить в эти слова, в то, что все, сказанное мамой, ошибка, что это была ее вина — она соблазнила его, вынудила согрешить и уничтожила. Это был не он. Это моя мать испортила этого доброго, честного человека. Он так обаятелен, в нем чувствуется такая надежность. И если я не буду осторожна, то прямо сейчас запутаюсь в паутине его лжи и не вырвусь уже никогда.

— Похоже, сейчас самое время снять маску и признаться, скольких женщин вы уже изнасиловали, не так ли, отец Делани?

Я бросаю эти слова между нами, как бомбу, и отступаю, чтобы посмотреть, как она взорвется. Его лицо захлестывают эмоции: страх, гнев, стыд, но точно не удивление. Мой вопрос его не удивил, даже несмотря на то, что сейчас мы находимся в том времени, когда священникам не задавали вообще никаких вопросов. Мой желудок сводит от внезапной тоски. Мне хочется рыдать.

— Женщины доверяют вам, правда? Вы им нравитесь, они говорят вам приятные вещи, но вам всегда было этого мало, верно? — Я вырываю из себя слово за словом и провоцирую его в попытке заставить показать свое истинное лицо. — Когда вы впервые поняли, что не можете удержаться?

— Да кто ты такая, черт подери?! — внезапно вопит отец Делани, и все его самообладание теряется. Его крик разбивается о стены комнаты и эхом разлетается по церкви. — Ну-ка выметайся из Божьего дома со своими погаными словами!

— Вы думаете, что здесь вы в безопасности! — говорю я и упрямо выпрямляюсь, когда он срывается с места и идет ко мне. — Думаете, вы под надежной защитой и никто не узнает, что вы сделали! Но я знаю. Я все про вас знаю!

Он стоит так близко, что пространство между нами вибрирует и бесконечно преобразуется, не в силах унять хаос, который устроила взрослая женщина, стоящая рядом с мужчиной, который пока еще даже не породил ее на свет.

— Я знаю, что вы сделали и что сделаете, и предлагаю заключить сделку. Уезжайте. Сегодня же. Сейчас. Собирайте вещи и убирайтесь отсюда как можно дальше. И тогда я сохраню ваш грязный секрет. Оставьте в покое Мариссу Люпо, и я оставлю в покое вас.

Отец Делани отталкивает меня, я падаю.

— Марисса… — задумчиво говорит он, наклоняется и внимательно рассматривает мое лицо. — Та самая девушка из ателье, которая хотела со мной повидаться…

— Оставьте ее в покое! — Мне очень хотелось, чтобы это звучало как приказ, но это больше похоже на мольбу. — Просто оставьте ее…

— Кто ты? — снова спрашивает он, наклоняясь еще ниже. Теперь он говорит тише, почти шепотом. Протягивает руку, как будто хочет дотронуться до моего плеча. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы она была в безопасности, вот и все, — прошу я. — Подальше от вас.

Отец Делани смотрит на меня, и его голубые глаза неожиданно наполняются слезами.

— Вы вообще верите в Бога? — в отчаянии шепчу я.

— Конечно верю, — отвечает он. — Бог говорит через меня.

Он опускается на корточки и глядит на меня. Я с трудом поднимаюсь, и пару мгновений мои ноги привыкают к твердой поверхности.

Внезапно раздается быстрый стук в дверь, и в комнату врывается какой-то паренек.

— Простите, святой отец, я опоздал, — выдыхает он. — Я забыл, на какое время мы договаривались.

— Все в порядке, Дэнни, — говорит отец Делани, по-прежнему глядя на меня. — Спасибо за то, что пришла ко мне, дитя мое. Будь уверена, я приму к сведению твои слова. — Он достает из ящика какие-то бумаги. — И я, в свою очередь, надеюсь, что ты ознакомишься на досуге вот с этим. Эти добрые люди смогут тебе помочь. Ступай с Богом.

Не уверена, что помню, как выбралась из церкви, но все же я выбралась. Вот я стою в темном кабинете, а в следующий миг — уже на знойной улице, и меня выворачивает наизнанку. Я опираюсь на стену, мимо проходят какие-то люди, кто-то вполголоса бормочет оскорбления в мой адрес. За последние несколько часов я выпила лишь одну чашку кофе, но позывы не прекращаются даже после того, как мой желудок окончательно опустел. Потом я наконец успокаиваюсь. Несмотря на палящую жару, я дрожу с головы до пят, а затем комкаю брошюры служб, которые, если им верить, могут вернуть меня на путь истинный, и швыряю в урну.

Ужас кипит желчью у меня в горле, и я не могу его унять. Он не испугался. Не испугался! Когда я бежала из церкви на трясущихся ногах, мне казалось, что его смеющиеся голубые глаза преследуют меня. Он не только не испугался, но и поверил мне, когда я сказала, кто я такая. И это пугает больше всего.