Ровена Коулман - Письмо из прошлого

На секунду я задумываюсь о том, откуда он знает, что у меня есть камера, но отмахиваюсь от подозрений. Похоже, я стала слишком чувствительной, раз думаю, что у любого события есть какой-то скрытый смысл.

— Все отлично, спасибо, — говорю я.

Он напоследок шлепает меня по заднице. Я молча прохожу мимо и окунаюсь в мир буги-вуги.

Все кажется сюрреалистичным, пугающим и потрясающим одновременно. Откуда-то доносится живая музыка — должно быть, из главного зала. На меня обрушиваются высокие ноты вперемешку с басами — звук нарастает, и по спине бегут мурашки. Я оглядываюсь в поисках хоть чего-то знакомого и замечаю небольшой бар в форме подковы — тот самый, где в фильме танцевала стриптизерша.

У меня так кружится голова, что я с трудом держусь на ногах. Такое чувство, словно я шагнула прямо в «Лихорадку». К счастью, на барной стойке в этот раз нет никаких стриптизерш, да и сам бар практически пустой, если не считать какого-то человека — похоже, он уже здорово навеселе.

— Ты — нанятая танцовщица? — спрашивает меня бармен, и, судя по его лицу, он бы ни капли не удивился, если бы так и было.

— Хм, нет, я просто хотела выпить… «Coke», пожалуйста.

— У тебя что, денег нет? — Пьяница наклоняется ко мне, и его стул опасно накреняется. — Давай я куплю тебе выпить, крошка. А ты посидишь у меня на коленках, а?

— Мне и здесь хорошо, спасибо, — говорю я.

— Вот шлюшка, — ласково отзывается он.

Я откапываю в сумочке несколько смятых купюр, которые вручила мне Горошинка, и оставляю их на барной стойке, а потом прихватываю свой стакан и спешу по коридору в сторону двойной двери. Она вибрирует и похлопывает — внутри репетирует группа.

Затаив дыхание, я толкаю дверь, и передо мной предстает танцпол «Лихорадки субботнего вечера». Квадратики разноцветного света мигают в такт музыке.

Меня охватывает радость, больше похожая на истерику. Я выбегаю в центр танцпола и смотрю на свои ноги. Как бы Горошинке здесь понравилось! Как бы мне хотелось, чтобы она сейчас была рядом со мной! Я очень хотела бы, чтобы она была здесь и чувствовала, как пол у меня под ногами кипит и пульсирует. Мне так и хочется повторить танец Траволты из фильма, но я вижу ухмылку на лице гитариста, который наблюдает за мной. Я стою растопырив руки и ноги, как ребенок, впервые увидевший травку. Это меня слегка охлаждает. В конце концов, я никогда не была ярой любительницей танцев.

Я крепче сжимаю свой стакан и пытаюсь разыскать какое-нибудь тихое место, где можно будет подождать Рисс и Генри. В комнате практически никого нет, за стойкой диджея пусто, за столиками вокруг танцпола сидит горстка людей. Я легко нахожу пустой столик прямо напротив двери. Присаживаюсь, потягиваю «Coke» и притоптываю ногой под столом в такт музыке.

Едва группа начинает играть, публика стекается с улицы ручейком и заполняет помещение. На секунду я даже забываю, зачем я здесь. Ритм распирает стены, мои плечи и ноги двигаются в такт. На танцполе пока что пусто, но вот ручеек превращается в уверенную реку, и комнату заполняют парни в отутюженных брюках и узорчатых рубашках «Qiana» — разумеется, все до единого с расстегнутыми верхними пуговицами. Они с петушиной важностью расхаживают по лестнице, собираются стайками под руководством вожака. Мне на глаза попадается высокий блондин в белой рубашке. Он пришел в компании парня постарше, и тот застывает истуканом в самом центре комнаты, словно внезапно решил, что она целиком принадлежит ему, — или, по крайней мере, танцпол.

Я неотрывно слежу за дверью и вижу, как врывается стайка душераздирающе разодетых девчонок. Они стараются держаться вместе и изо всех сил показывают, что ни капельки не обращают внимания на парней, хотя на самом деле еще как обращают. Проходит совсем немного времени, и становится очень трудно следить за кем-то конкретным, потому что бурный поток юных горячих тел удваивается, утраивается и заливает весь танцпол.

Но вот я замечаю Рисс, и мое сердце подскакивает. Черная копна волос плещется на фоне белого платья. Рядом с ней полностью выпадающий из местной публики Генри — высокий, элегантный незнакомец в бурлящей, танцующей толпе. Затем я замечаю Стефани и Кертиса. Но Майкла нигде нет.

Похоже, он уже ушел. Может, это даже хорошо, что мы с ним больше не встретимся. Так будет лучше для всех. Чтобы сделать то, что я задумала, нужно сосредоточиться только на Рисс.

Я тысячи раз репетировала, что скажу ей и как. Повторяла это снова и снова. Но теперь, когда нужный момент наконец наступил, все мои подготовленные слова и планы рушатся к чертям под давлением жары и грохота. На меня вдруг накатывают слабость и страх. Я чувствую себя одинокой. И от этого очень грустно. А еще мне хочется, чтобы сегодня она не была девушкой, которую мне нужно спасти. Мне бы хотелось, чтобы она была просто моей мамой. Чтобы она протянула ко мне руки и я могла наконец упасть в ее объятия. И почувствовать себя в безопасности.