Ровена Коулман - Письмо из прошлого

Папа снял, наверное, сотни фотографий снаружи и внутри клуба, но я не могу найти никаких реальных зацепок, как располагалось здание. Я в недоумении пробираюсь через мертвые заросли, взбираюсь по кускам бетона и камням, а затем останавливаюсь и закрываю глаза.

Если прислушаться, можно разобрать шум дороги в нескольких кварталах отсюда. В другое время здесь наверняка было много машин, раздавался рев множества моторов, девичий смех и разговоры парней. Я погружаюсь в эту фантазию так глубоко, что уже почти слышу все это, а затем вплетаю в нее ритм воображаемой музыки в отдалении: туц-туц-туц… В дни, когда у мамы было радостное, солнечное настроение, она рассказывала нам, как парни толпились у клуба независимо от того, какая была погода. На них были тонкие рубашки из искусственного шелка с ярким узором. Как парочки целовались — и не только целовались! — на задних сиденьях машин. Парня-вышибалу звали Сэнди, и он оглядывал с головы до ног любого, кто заходил в клуб, и выпроваживал, если ему не нравилось его лицо или наряд. Я сгребаю в кучу все эти подробности и, точно фрисби, запускаю в полет по своей фантазии, изо всех сил пытаюсь сосредоточиться, но все равно ничего не происходит, и все мои усилия разбиваются вдребезги.書

Какой толк от этой суперспособности, если я не могу ею управлять? Мне что, и правда нужно ждать, пока она выдернет меня в самый неожиданный момент, когда у меня не будет ни плана, ни стратегии? Должно же быть нечто большее, нечто более важное, чем просто желание перенестись во времени, должна быть тайна, причина, которая запускает этот механизм. Должен же быть хоть какой-то намек, что мне делать! Каждый раз, когда я возвращалась, была какая-то важная причина: медальон, инициалы на дереве, Делани в церкви, встреча с Рисс в парке. Каждый раз я словно находила кусочек мозаики, хлебную крошку, которая вела меня к цели, но теперь я не вижу никаких подсказок. Знаю только, что мне надо любой ценой помешать случиться тому, что случилось, и спасти маме жизнь. Я теряю время. И вряд ли смогу исправить это, просто стоя на пятачке бетона посреди заброшенной автостоянки.

Я закрываю глаза и изо всех сил пытаюсь представить, как выглядело это место, когда здесь был переполненный людьми ночной клуб. Представляю, как на дороге теснятся машины, а в теплоте ночи прогуливаются компании друзей. Представляю шум их болтовни и смех, гул клаксонов и рев моторов.

Реальность вздрагивает самую чуточку и рассыпает горсть светящихся точек у меня перед глазами. Меня обдувает теплый ветерок, я слышу чей-то голос и ускользающий запах пива и духов. Я могу. Могу сделать это. Сконцентрируйся, слушай, думай, будь наготове!

Но вместо этого я почему-то думаю о Майкле и о магазине гитар, на месте которого раньше стояла булочная. А затем приходит внезапное осознание, что я не буду знать, что делать, пока не окажусь в ситуации, когда реально смогу что-то сделать, и не буду знать, кто я на самом деле, пока не стану этим человеком.

И как раз в тот момент, когда это странная и бессвязная мысль приходит мне в голову, это происходит — даже быстрее, чем раньше, и куда более жестко. Перед глазами все расплывается. Мне нужна минутка, нужна стена, на которую можно было бы опереться. В ту секунду, когда я прислоняюсь к кирпичной стене, гулкие ритмичные удары целуют меня в спину, а следом обрушиваются шум, смесь запахов и, наконец, шок оттого, что я все-таки оказалась здесь, и от того, что это означает. Я смеюсь, улюлюкаю и кричу в небо:

— Я сделала это! Сделала!

Я кручусь на месте, охваченная радостью, но, похоже, это была плохая идея, потому что я спотыкаюсь и, с трудом удержав равновесие, врезаюсь плечом в стену.

— Эй, лапочка! — Мужчина в дверях, похоже вышибала, покачивает головой, глядя на меня. — Если ты уже так набралась, может, лучше поехать домой, а? Я могу тебя отвезти. Буду рад помочь.

— Я в порядке, — откликаюсь я. — Что мне действительно нужно, так это выпить.

Он окидывает меня долгим оценивающим взглядом, и я краснею.

— Что ж, думаю, сейчас в баре очереди нет. Ты рановато, еще час, по крайней мере, никого не будет. Ты что, в первый раз?

В его словах чувствуется некая недосказанность. Я задумываюсь: а не Сэнди ли это из маминых историй?

— Нет, я жду друзей. Я здесь со съемочной группой, остались кое-какие детали…

— Да? А камера с собой? Не хочешь сделать пару снимков? — Он усмехается и вертит головой из стороны в сторону. — С какой стороны я лучше выгляжу, а?