Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

В последний миг перед началом она сама еще не знала, как зазвучит ее голос. Дирижером был кто-то свыше. И все время, что она пела, она ощущала присутствие этого мистического..

А потом — этот спектакль, в праздничный день, в областном театре — для избранных. И ужин после него, на который ведущие артисты были приглашены…

Его посадили напротив. Салонный, ничего не значащий разговор. И неотступный, пристальный его взгляд.

Она никогда не считала себя интересной для кого-то вне сцены. Только там ей дано было пленять и покорять — по законам оперетты и таланта.

Но разговор длился, и с этого вечера изменилось все. И ничего не изменилась. Жизнь ее осталась той же: репетиции и спектакли, нервное, урывками, хозяйничанье дома, вина перед Анечкой и щемящая любовь к ней, счастье, что есть она.

И только встречи с ним, редкие встречи, о которых она не знала — будет ли следующая, преобразили все настолько, что — подходя к зеркалу — Варя всерьез не знала — она ли в нем отразится? Он был человеком более, чем известным, ученый с именем, И Варя сама считала, что думать об их совместности — невозможно. Но пусть — следы на песке, лишь бы следы эти не сразу смыло набежавшей волной.

И расстаться было пока невозможно, немыслимо. Сплеталось тут все: и чисто физическое чисто, и — снова ассоциация со следами — единственно возможные, дополняющие друг друга отпечатки ног… У него — та же беззащитность, что у нее. И невозможно было на него опереться. Родное. Оттиск сердца…

Иногда все в ней молило: передышки! А в остальное время она благодарила Бога, за данную ей любовь, за каждую минуту этой любви, и за боль тоже…

— Только не отбирай, я все вытерплю, — шептала она.

— Вот где красиво…, - тихо сказал Герман.

Варя не заметила, как поднялись они на невысокий холм.

Далекой темной равниной застыла вдоль горизонта Волга. А закинь голову — и увидишь звёзд неисчислимое множество!.. Небо переливается искрами, рассыпается в морозном воздухе сиянье… Открытое небо… И слышит оно все, о чем просишь его…

В городском Дворце культуры шел вечер, посвященный годовщине вывода войск из Афганистана. Все было чин-чином. Народу полный зал: ближе к сцене сидели чиновники, дальше — зрители попроще. На большом экране, за спинами выступающих, трепетали блики Вечного огня.

Уже отзвучали речи в соответствии с табелем о рангах: сперва мэр — маленький и румяный, будто вырезанный из розового мыла говорил о том, что на «афганцев» сегодня равняется молодежь. Потом городские меценаты, пожертвовавшие к этому дню на закладку в парке Победы памятного камня и на корзины цветов, напоминали о долге российского солдата.

Дали слово и двум «афганцам», которые «вышли в люди» — один возглавил ЖЭУ, у другого был свой магазин. Они поблагодарили организаторов вечера за проявленное внимание.

Короткие речи перемежались выступлениями артистов. Сережка Корольков с песней об Афгане прошел хорошо. Пел просто, без ложного надрыва.

Негромко пел, как, наверное, наши солдаты пели в Афганистане, когда у них была свободная минута.

А вот Светку хотелось взять за ухо, и увести со сцены. Разве это танец? Хореографических способностей у Светки — никаких.

… За кулисами Петька-худрук глянул на Иру, стоящую у самого занавеса:

— Все нормально?

— Все, — шепнула она, — Минут десять у меня еще есть?

Петька кивнул и внимательно посмотрел на нее. Со стороны могло показаться — Ира сумасшедшая. Глаза прикрыты, пальцы к вискам прижаты, шепчет что-то. И такая у нее на лице боль, будто зуб заговаривает.

Ира маленького роста, волосы светлые, короткие, как у ребенка — легкие… Платье белое, шелковое, с цветочками — сейчас вроде не носят такой фасон… И большой черный платок с кистями наброшен на плечи.

Петька знал, что прежде Ира играла в драмтеатре, но ни в одной роли ее не видел. Он не был театралом, а худруком стал, потому что мама много лет была директором Дворца, и его за шкирку запихнула в институт культуры.

Петька со всеми сходился быстро, все ему давалось легко и просто. Он смотрел на Иру, и ему было ее жалко. Ну, чего так переживает? Она сейчас должна была читать отрывок из «Цинковых мальчиков» Алексиевич. Но ведь похожие концерты — каждый месяц. Пора привыкнуть. Вышла, выступила, ушла — все.