Эльмина Отсман - Спорю с судьбой

— Эльмина! — кричит мне директор. — Спускайся на землю!

— А мне и тут хорошо, — отвечаю беспечно. — Или что-нибудь случилось?

— Случилось. Болт на колесе расшатался. — Литтер сделал такие страшные глаза, что я и в самом деле испугалась.

— Не может быть, я все проверяла, — говорю.

— Плохо, значит, проверяла.

Я только успела спуститься, как в ту же секунду несколько рук подхватили меня и подбросили вверх.

— Да вы что? — закричала я. — С ума сошли, что ли? Отпустите! Сейчас же, слышите!

Потом, когда я уже, покрасневшая, приглаживая волосы одной рукой, а другой отвечая на рукопожатия, услышала, что заняла первое место в республике среди комбайнеров, еле удержалась на ногах и чуть сама не упала на землю.

— Молодец, Эльмина, — сказал директор. — Считай, главную битву за новую деревню мы с тобой выиграли. Доказали, что комбайны могут работать и на эстонских полях. Маловеры оказались битыми.

Оставшись одна, я бросилась снова к комбайну. Гладила его красные бока, и как когда-то в детстве разговаривала со своей лошадью Лопатой, так комбайну высказывала переполнявшие меня чувства. «Победили, выстояли мы с тобой, — шептала я. — Прошли боевое крещение. Могу теперь смело говорить всем, что я комбайнер».

Утро четвертого октября выдалось пасмурным. Небо затянули серые облака. Моросил мелкий дождь. Но все равно ничто уже не могло испортить моего радостного настроения. Последний день нашего пребывания в колхозе «Сыпрус», последний завтрак у нашей милой хозяйки. Я обняла и поцеловала ее. Отец крепко пожал ей руку.

Вышла я во двор к своему комбайну и не смогла узнать его. Весь руль разукрашен разноцветными осенними астрами, а на планке мотовила прикреплен большой лозунг, на котором крупными буквами во всю длину: «Да здравствует наша передовая женщина-комбайнер Эльмина Отсман!»

Это было так неожиданно, что я даже растерялась, не знала, что и делать — то ли бежать от комбайна, то ли, наоборот, спешить к нему. К нашему дому стали подходить люди. Я скорей прибежала в комнату, еще раз причесалась перед зеркалом, поправила платье со всех сторон и снова выбежала во двор. Подошел председатель. Произнес целую речь. От волнения я даже не очень хорошо понимала, о чем он говорит. Стояла, опустив глаза.

Непривычно было слышать столько хороших теплых слов в свой адрес. Речи председателя аплодировали. Потом я услышала, как хозяйка шепчет мне в самое ухо: «Иди к председателю. Подарок тебе от колхоза хотят вручить. Иди!»

Всего несколько шагов надо было пройти от того места, где я стояла, до импровизированной трибуны. Но ноги вдруг стали как ватные. Шла и не чувствовала как.

На что я не мастерица говорить, а тут вдруг речь произнесла:

— Спасибо, большое спасибо, дорогие мои. За внимание, за хорошее отношение, за гостеприимство. Никогда не забуду вашего признания моей скромной работы. Но я считаю, что моя сегодняшняя победа это наша с вами победа. Одна я бы ничего не смогла сделать. Только все вместе мы сильны. Только общая заинтересованность в общем, колхозном деле приносит успех, Спасибо вам всем и примите мой низкий поклон!

На разукрашенном комбайне, утопающем в цветах, мы и въехали в город. Люди останавливались. Махали мне руками, улыбались. В ответ я тоже всем улыбалась.

В МТС нас вышли встречать все. Уже в воротах на меня посыпался цветочный дождь. И снова был митинг, поздравления. Я настолько чувствовала себя счастливой, что на какое-то мгновение мне показалось, будто все происходящее нереально. Даже ущипнула себя, чтобы поверить, наяву ли это. «Победа, победа!» — пело все во мне.

Я ждала этой встречи и боялась. Эта была первая встреча после неожиданного нашего разрыва.

…Хотя мы и разъехались каждый в свою МТС после окончания курсов бригадиров, мне казалось, что он все равно рядом. Я знала, что в любую минуту могу обратиться к нему за помощью, за советом, поделиться радостью или грустью. Я привыкла к его спокойным, рассудительным письмам. И вдруг к празднику 7 ноября получаю поздравительную открытку. Почерк незнакомый. «Дорогая Элля, поздравляем тебя. Желаем здоровья, успехов в работе, счастья в личной жизни». Я с недоумением читала первые строчки: кто бы это мог быть? И вдруг меня как раскаленным железом ударило. Нестерпимая боль обожгла, когда я увидела в конце подпись: «Сасс, — так обычно подписывался Александр, — и Лейда».