Джен Беннет - Вероятно, Алекс

Сердце в моей груди замирает.

– Да, сэр, – после паузы, не мигая, отвечает Портер.

Будто готовый к обороне бык.

Отец протягивает руку.

– Спасибо вам, – говорит он, пожимая его ладонь и накрывая ее другой рукой в сердечном приветствии с таким видом, будто Портер спас мне жизнь, а не вернул какой-то захудалый скутер.

Сердце вновь начинает биться.

– Да, сэр, – повторяет Портер, на этот раз с явным облегчением, – без проблем.

И все? Ни раздражительных комментариев по поводу засосов, ни обвинений, ни кучи вопросов, ни даже тени неловкости? Боже мой, я не могу любить отца больше, чем в этот момент. Судьба послала мне его совершенно незаслуженно.

– Ты в самом деле не видел, кто его украл? – спрашивает Ванда, щуря на Портера глаза. – Мне очень хотелось бы это знать, если ты вдруг располагаешь какой-то информацией.

Черт!

– Э-э-э… – чешет затылок Портер.

Лана щелкает во рту жвачкой.

– Что вы имеете в виду? Это же…

– Помолчи, Лана, – тихо осаживает ее брат.

Теперь Ванда переводит глаза на меня:

– Помнится, несколько дней назад, перед тем как твой скутер был украден, кое-кто пялился на него у фургончика посоле.

Ни хрена себе. От ее внимания ничто не может ускользнуть. Надо полагать, именно благодаря этому качеству она и пошла в полицию.

– Сержант Мендоза, – поднимает руку вверх мистер Рос, – мы с Портером об этом долго говорили, и, насколько я понимаю, нам всем хочется одного. Причем нам, черт побери, даже больше, чем вам.

С этими словами мистер Рос подозрительно поглядывает на моего отца, единственного из всех присутствующих, кто еще не сложил дважды два и не понял, что, кроме Дэйви, украсть скутер было просто некому. А может, и понял, точно я сказать не могу. Мистер Рос прочищает горло и добавляет:

– Это притом что мой сын, отправившись в тот день в Тимбукту, чтобы вернуть ее машину, был жестоко избит.

Эге, а вот этого папе знать не полагается.

– Насчет «избит» я бы говорить не стал, – добродушно возражает Портер, – видели бы вы того мерзавца.

– Я лишь хочу сказать, что никто не хочет наказать этого парня больше, чем я. Но Портер в тот момент разрулил ситуацию, как мог, и я его в этом только поддерживаю.

– Послушайте, – отвечает Ванда, – у меня тоже есть сын, и, если не для протокола, я с вами согласна. Но этот парень по-прежнему ходит под кайфом и, попомните мое слово, готовится нанести новый удар. В следующий раз вам может и не повезти. Он вполне может покалечить не только себя, но и кого-то другого.

Мистер Рос согласно кивает:

– Прекрасно вас понимаю. И постоянно об этом беспокоюсь. Честно говоря, на минувшей неделе я видел, как он, хромая, шел по набережной, и мне стоило больших трудов не отправить его обратно в больницу.

У меня внутри все сжимается. Недавно Портеру стало известно, что последние пару недель Дэйви пролежал дома, получив удар по больному колену во время драки в гараже Быстрого Майка. Но теперь, похоже, опять встал на ноги.

Ванда показывает на нас пальцем и говорит:

– Пообещайте, что в следующий раз, когда Дэйви Труанд что-нибудь сделает или даже попытается сделать, вы позвоните в полицию и попросите прислать меня. У меня нет желания встречаться опять на чьих-то похоронах. Договорились?

После кладбища папа не выражает никакого недовольства ни в отношении Портера, ни даже по поводу того, что скутер у меня украл не кто иной, как Дэйви. Поэтому, когда мы остаемся с ним вдвоем, я просто прошу у него прощения за то, что утаила это от него, объясняю, почему так поступила, и обещаю больше так не делать. Никогда-никогда-никогда.

– Мне больно, Минк, что ты солгала, – отвечает он.

От этого я опять начинаю плакать.

И поскольку папа самый замечательный мужчина на свете, он просто прижимает меня к себе до тех пор, пока слезы в моих глазах не высыхают. А когда опасность того, что я, подобно Алисе из Страны чудес, утоплю все кладбище в своем горе, остается позади, он отстраняется и отпускает меня с Портером до самого вечера.

Росы живут в старом доме на окраине города, в квартале от пляжа. Лет десять назад этот район, пожалуй, выглядел вдвое симпатичнее. Но сейчас здесь наблюдается некая обветшалость, а на половине здешних жилищ красуются вывески «ПРОДАЕТСЯ». Дощатый забор их дома немного покосился, обшивка из сосновых досок кое-где стала коробиться, а суровые ветра, налетающие с океана, поют свою неизбывную песнь в водосточных желобах. Но когда я переступаю порог, на меня обрушиваются запахи дерева и воска. Стены от пола до потолка уставлены всевозможными призами, высушенными морскими звездами, находками, выброшенными океаном на берег, и семейными фотографиями. Кухонный стол застелен ярко-красной гавайской скатертью с узором из китайских роз.