Дэвид Арнольд - Очень странные увлечения Ноя Гипнотика [litres]

– Гипноз.

– Вообще-то, обычного сна мало, но я сомневался, что сумею вырубить человека до нужного состояния, – говорит Ротор. – Конечно, ты прилично выпил, что помогло.

– Ты совсем охренел.

Ротор пожимает плечами:

– Я бы ни за что не смог создать аппарат, который создал папа. Но когда мне попалось это видео, я понял, что нашел зажигание. Мой вклад в изменение мира, каким мы его помним.

Ротор напоминает ребенка за штурвалом самолета: по его мнению, он точно знает, как надо управлять машиной. Но не Ротор ее построил, он всего лишь забрался на плечи ее создателя и нажал на кнопочку. Как насчет дефектов и осложнений? Разве не может она по-разному действовать на тех, чье состояние и без того радикально изменено? Я достаточно навидался вечеринок, чтобы понимать, насколько люди меняются в пьяном виде, и я видел глаза загипнотизированной женщины. Но и то и другое одновременно?

– Почему я?

Ротор морщит лицо и передразнивает меня:

– «Мне нужна новая колея. Моя жизнь в полнейшем застое. Она – как старый свитер, из которого я вырос». – Он смеется, качая головой. – Серьезно, о таком подопытном я даже не мечтал.

Я оглядываюсь на расстеленную кровать и вижу отпечаток на одеяле, где я только что лежал:

– Получается, ты заманил меня в клетку?

– Ну, один я не справился бы.

– Врешь.

Он пожимает плечами и ничего не отвечает.

– Кто? – спрашиваю я.

– А это уже не моя тайна. – Ротор отъезжает обратно к столу, пролистывает список песен, включает Life on Mars ? и говорит: – Знаешь, я никогда особенно не фанател от Боуи, но составил плейлист для нашего сеанса… и, должен сказать, начинаю втягиваться.

– Ты мной манипулировал.

– Нет, тут другое. Это же не видеоигра, я не могу управлять твоими движениями, приказывать тебе, что делать и куда идти. «Оракул» только берет то, что есть вот тут, – Ротор показывает на мою голову, – и объединяет с тем, что находит вот там, – машет он рукой в сторону компьютера. – Если можно нагуглить, можно и пережить.

– Внешние черты, поступки и слова людей – они изменились. Из-за тебя.

– Не из-за меня.

Я показываю на компьютер:

– Ты перетасовал содержимое моей головы, как на видео сделали во второй клетке.

– Это не точная наука, Ной. Жизнь в симуляции примерно соответствует жизни в выдуманном сюжете. Но, как с любой выдумкой, случаются отклонения и вариации. Перемены в окружающих, которые ты заметил, нисколько меня не удивляют.

– Как насчет закономерностей?

Тут Ротор задумывается:

– Закономерностей… в переменах?

Я запросто могу представить себя в закусочной с Клетусом и Натаном: «Мы всегда одни, и это нормально – фокус в том, чтобы понимать разницу между одним и одиноким».

– Хм… – Ротор поворачивается к компьютеру, открывает документ и что-то набирает на клавиатуре. – Интересно.

Я воображаю, как сворачиваю простыню и заталкиваю ему в глотку, а потом душу его одной из подушек, прижимая ее к лицу Ротора, пока тело не перестанет дергаться.

– Потрясающе, – говорит он.

– Что именно?

– Отец проводил симуляции более чем на сотне волонтеров, и хотя все они сообщали о вариациях внутри «Оракула», ты первый упомянул о закономерностях в этих вариациях. Не буду лукавить, Ной, я немножко взбудоражен. А можно узнать, в чем заключались закономерности?

Тем временем у меня постепенно отходят ноги, что только разжигает желание вломить ему как следует.

– Не важно, – говорит Ротор, видя по глазам, что отвечать я не собираюсь. Он вздыхает и откидывается в кресле, точно маньяк после особенно удачной расчлененки. – Только вдумайся. Теперь все будет по-другому. Уволили с работы? Тяжелый развод? Диагностированный рак, потеря близкого, дерьмовая жизнь? Вот тебе новая по сходной цене. Или можно отправиться в короткий отпуск, как ты.

В ступнях покалывают иголочки. Кровь закипает, да и я не отстаю:

– Короткий отпуск?!

Взгляд у него меняется, Ротор улыбается, будто встретил старого друга, и я представляю, как его зубы разлетаются осколками стекла, как кровь брызжет по всей комнате, заливая стены красным.

– Какой сейчас месяц? – спрашивает он.

От самой простоты вопроса к горлу подступает тошнота.

– Ноябрь.

Он хохочет, хлопая в ладоши:

– Офигеть!

– Что?

– Темп симуляции примерно две недели в час. Прошло около шести часов.

– С какого момента?

Я вдруг наливаюсь тяжестью, а Ротор отворачивается к компьютеру, как будто даже ему трудно высказать мне в лицо следующую фразу; все сегодняшние слова рассыпаются на буквы, теперь они дрейфуют в воздухе, и комната расцвечивается радужными оттенками сияния целого мира.