Дэвид Арнольд - Очень странные увлечения Ноя Гипнотика [litres]

– Тот самый «вербальный обмен впечатлениями, наблюдениями, мнениями или идеями», – говорю я, ступая в эту тень, вспоминая вечерний разговор много месяцев назад, а еще – в тот же вечер, после того как Ротор закончил морочить мне голову, – встречу с его соседом, который говорил о Боге и пещерах, а сам ласково почесывал за ухом своего пса-оборотня по имени Эйбрахам.

– А это откуда? – спрашивает Пэриш.

– Определение беседы, – выдыхаю я.

– И ты помнишь его наизусть? – Не дожидаясь ответа, он переспрашивает: – Впечатления, наблюдения и что там еще?

– Мнения и идеи.

Пэриш улыбается мне:

– Напомни, как тебя зовут?

Я прислоняюсь к стене, сползаю рядом с ним на тротуар и протягиваю руку для рукопожатия.

– Я Ной.

– Филип. Хочешь сигарету?

– Нет, спасибо.

– Ной, человек разумный.

– Ага. В смысле, не в обиду будь сказано, но я не понимаю, зачем люди курят.

– Да не, я про библейского Ноя. Дружил с Богом, увидел облака, которых никто не заметил. Даже когда все смеялись над ним, он не бросил работу и построил ковчег. Хотя за животных я беспокоюсь. В такой тесноте много дней подряд.

– Пингвины и белые медведи.

– Это ты к чему?

– В детстве я однажды пошел в воскресную школу с другом, и там был урок про Ноев ковчег. Естественно, все дети считали меня экспертом, ведь я же Ной, и тогда из чистого упрямства я спросил учительницу, были ли на ковчеге пингвины и белые медведи. Она говорит: «Да, все Божьи твари были учтены». А я спрашиваю: «Как же они туда попали?» Она удивляется: «Куда попали?» Я отвечаю: «Слушайте, я могу поверить, что пожилой человек в одиночку построил лодку размером с сухогруз, могу поверить в апокалиптическое наводнение, могу даже поверить, что Бог в первую очередь заботился о животных, но объясните мне, как по два представителя всех видов, разделенных континентами, океанами и экосистемами, оказались в одном месте в одно время?»

– И что?

– Она смотрит мне прямо в глаза и говорит: «Он их собрал».

– С ума сойти.

– И я такой: «Да неужели?» А она мне: «Тех животных, которые были далеко, Ной подобрал позже». И старается перейти уже к радуге после потопа, но я говорю: «Постойте.

Они что, плавали на плотах?» Она такая: «Кто?» Я ей: «Ну те животные, которые были далеко, они, типа, построили себе плоты?» Она заявляет, что я говорю глупости, а я в ответ: «Вы это скажите бедным животным, которым пришлось держаться на воде одними молитвами».

– Ну ты крут.

– Так или иначе, когда на следующую неделю друг снова меня позвал туда, я сказал, мол, спасибо, но мне некогда: вылавливаю из воды седых сурков.

– А это что за зверь?

– Такие гигантские белки, которые живут на Аляске.

– Охренеть. Гигантские белки на Аляске?

– Седые сурки, сами поглядите.

– Обязательно.

– И еще одна странность. Есть такая организация, заведует всеми океанскими темами, Национальная океаническая и атмосферная ассоциация, и ее акроним НОАА произносится почти как мое имя.

– Серьезно?

– На их странице в Википедии реально написано: «НОАА предупреждает о погодных катастрофах».

– И откуда же ты все это знаешь?

– Я пишу такие штуки – «Краткие истории». Ну да не важно. Это как раз длинная история.

– Так длинная или короткая?

– Длинная, но не важная.

– Ну ладно, тогда моя очередь рассказывать историю. Но сначала… погоди, а сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Шестнадцать, блин. Ладно, начнем так. В твоем возрасте я торчал дни напролет. Начал с травы, потом мет, а в конце концов героин. Стал совершенно безнадежным торчком. Всегда обдолбан, всегда один. Это не устраивало моего брата. Эйб был на год младше, правильный пацан. Любил ходить в церковь, а еще больше любил и меня туда зазывать. Ну я-то… какой мне смысл таскаться в церковь? Но он не отставал, поэтому я нашел решение. Вот есть у меня брат, он сам по себе, и у него свои дела. И вот есть я, тоже сам по себе, и оба мы одиноки донельзя. Почему бы нам…

– Блин.

– Ага. Короче, я ему предложил обменяться опытом. Он колется вместе со мной, а я иду с ним в церковь. «Всего один раз», – говорю. Глупее не придумаешь.

– Это он на фотографии?

– Ага.

– И что дальше?

– Я пошел с ним в церковь, галстук и все такое. Как сейчас помню. Проповедник говорил про невиновных. Ты ведь знаешь, кто такой Понтий Пилат?

– Имя знаю.