Владимир Алеников - Ублюдки [litres]

Ну конечно, как это он сразу не сообразил. Даже сейчас, когда всё зажжено, в квартире тем не менее не было праздника, в ней по-прежнему не хватало света.

Миша подставил табуретку и полез на антресоли, там долго и шумно возился, а потом, тяжело дыша, но с торжествующим видом соскочил вниз, держа в руках лампочку. Она и выглядела посолидней, да и мощности в ней было побольше – 150 ватт.

Он выключил торшер, а затем, обжигаясь и дуя на пальцы, поскольку терпения ждать, пока вкрученная в него лампочка остынет, у него не было, заменил её на новую и дёрнул за верёвочку. Свет в торшере вспыхнул, и комната сразу повеселела. Поднялось настроение и у Миши, чего с ним давно уже не случалось.

Впрочем, присмотревшись, он забеспокоился опять. Похоже, что та лампочка всё же была ярче. Он прекрасно помнил её. Пожалуй, стоило как-нибудь зайти в магазин и узнать, какой она мощности. Может, он ошибается, и ему просто показалось, что она такая уж яркая, а на самом деле в ней всё те же 150 ватт.

Так рассудив, Миша Сулейкин уже собрался пойти ужинать, но в это время по квартире распространился неприятный едкий запах. Горел, вернее, тлел пластмассовый абажур торшера, не рассчитанный на такую температуру.

Пришлось немедленно выключить торшер. Сразу стало темно и уныло. Абажур оказался безнадёжно испорчен, в нём образовалась большая с почерневшими краями дыра.

Бесстыдно же оголённая лампочка тоже выглядела достаточно безобразно, расплавленные кусочки пластмассы намертво прилипли к ней и, как Миша ни старался, отскрести их ему так и не удалось. К тому же получалось, что использовать лампочку было теперь практически невозможно, стоило только её включить, как она немедленно начинала отвратительно пахнуть и от неё шёл неприятный с виду дымок.

Хорошее настроение окончательно улетучилось. Миша огорчённо сунул испорченную лампочку в ящик письменного стола и, поужинав без малейшего удовольствия, вскоре выключил свет и лёг спать.

Ему снилась витрина, внезапно возникшая в кромешной ночной тьме. В ней, как путеводный маяк, сияла лампочка, указывая путь пассажирам, проплывающим мимо за тёмными окнами автобусов.

На следующий утро Миша Сулейкин позвонил на работу и не очень умело наврал, что опоздает, поскольку идёт к зубному врачу. На самом деле Миша, как обычно, сел на автобус, но вышел, однако, на две остановки раньше, около магазина «Свет и Уют».

Оказалось, что он ещё закрыт. Минут двадцать поторчав на морозе, Сулейкин с удивлением констатировал, что магазин по-прежнему не подаёт никаких признаков жизни. Перепроверив время, он выяснил, что сотрудники «Света и Уюта» нагло не соблюдают объявленные на табличке часы работы и с ожесточением забарабанил в дверь замёрзшими руками.

За стеклянной дверью неспешно возникла объёмная дама неопределённого возраста, неуловимо напоминающая какую-то диковинную рыбу в аквариуме. Сходство совсем увеличилось, когда она, пучеглазо таращась на Мишу, открыла рот и что-то неслышно прокричала.

« Чего стучишь? », догадался он.

– Почему не открываете? – в свою очередь гневно проорал Сулейкин.

Рыба-дама презрительно поджала толстые губы и растворилась где-то в недрах магазина. Миша собрался уже снова начать сотрясать дверь, как дама внезапно появилась опять и вывесила за дверью новую табличку. На сей раз на ней карандашом было написано: «ДО ОБЕДА САНИТАРНЫЙ ЧАС».

Миша не понял, каким образом один час, даже санитарный, может длиться полдня, но возмущаться не стал, тем более что дама уже опять уплыла в магазинную глубь. Он со злостью плюнул, поднял повыше воротник пальто и обречённо потопал на остановку.

Вечером Миша Сулейкин ушёл с работы на час раньше, от остановки почти бежал бегом, задирая свои длинные ноги, и всё же чуть не опоздал, магазин уже собирался закрываться.

– Мне нужна такая лампочка, как у вас в витрине вчера горела, яркая такая, – задыхаясь от бега, выпалил он.

– Тридцать четыре рубля, – равнодушно сказал продавец, возраст которого Миша также определить не сумел.

Похоже, что в магазине «Свет и Уют» все сотрудники были непонятного возраста.

– А у неё какая мощность? – спросил Миша, уже поворачиваясь, чтобы идти в кассу.

– Триста ватт, – сказал продавец. – Это профессиональная лампа. Для фотосьёмок или ещё чего. У нас тут вчера кое-что снимали, вот и зажгли.

В тоне продавца Мише послышалось что-то обидное. Получалось, что продавец заведомо не считал Сулейкина профессионалом и на этом основании желал бы отказать ему в праве пользоваться такой яркой лампой.