Игорь Безрук - Лехнаволокские истории [СИ]

— Семен, привет, как дела?

Катарантов покосился на него из-под бровей и как бы ничего не услышал, направился к своему огромному двухэтажному особняку, обитому снаружи, как принято в этих северных краях, деревянной вагонкой.

Степан недоуменно проводил его долгим взглядом и вернулся к Резнику.

— Не услышал, что ли? А может, не признал. Это ж сколько лет не виделись с ним… — Степан не в шутку расстроился, но вскоре поостыл. — Вот времечко было: раствора нет — в картишки. Семен мне еще, помнится, трешку задолжал с последней игры. Потом его с мастеров сразу в горком комсомола забрали, приглянулся чем-то, а может, связи. Так и пошел… Теперь вот и не здоровается, а появился-то у нас совсем зеленым, годков двадцать пять, поди, было. Считай, я его всей практике обучил. Не знаю только, пригодилась ли ему строительная выучка. Там, наверху ведь, наверное, совсем другая наука требуется…

В обед они наслаждались жареными грибами. А в послеобеденный перекур Степан неожиданно предложил Виктору:

— А чего бы тебе не остаться здесь? Мне как раз такой работящий напарник нужен. Одному не всегда с руки. Те же промеры сделать и прочее. Я поговорю с Казаряном, думаю, он возражать не будет. Работы до самой зимы хватит, а там еще кое-где подшабашим. Соглашайся!

Резник даже не раздумывал. Какой интерес перебиваться в Лехнаволоке за копейки случайными заработками! А здесь и вправду объем — наружные работы, внутренние…

— Согласен, — сдерживая волнение, кивнул он. — Поговори… если не трудно.

— А чего трудного? — усмехнулся Степан. — Завтра и поговорим.

— Почему завтра?

— Потому что я сказал армянину, что сегодня мы не управимся. Завтра, значит, срок. На послезавтра бетон.

— Так тут работы осталось часа на два, — Виктор удивленно вскинул на Степана брови.

— Верно. Но ты не забудь, как он нам платит — по дню. Выходит, и работать мы должны по дням.

Степан посмотрел на Резника, понял тот его или нет.

— Да, но я вроде как работаю от бригады.

— Ну, это пока я не потолковал с армянином. Решим и этот вопрос. Если хочешь, я ему позвоню, закажу бетон на завтра на после обеда, но все равно мы раскидаем с тобой вдвоем от силы куба три, остальное опять-таки придется переносить на послезавтра. Есть ли смысл?

Резник согласился с ним, но попросил все-таки заказать бетон на послезавтра (или целый день работать, или два дня — есть разница?).

— А пока перекурим, — сказал Комлев, поднимаясь из-за стола. — Спешить некуда. Ложись и ты отдохни, — прошел он в спальню, стянул с ног кирзовые сапоги, прямо в одежде завалился на постель и вскоре негромко засопел. Резнику ничего более не оставалось, как последовать его примеру.

К вечеру, однако, несмотря на все усилия Степана проволынить, они закончили все опалубки, и не было смысла заказывать бетон на вторую половину дня.

— Хорошо, — поддался наконец на уговоры Резника Комлев, — вечером позвоню Казаряну, чтобы с утра первым делом бетон пригнали нам. Все равно привезут часам к одиннадцати. Если что сегодня не успеем, завтра поутру доделаем.

Он попрощался с Резником и снова, как и вчера, покатил на ночь к себе домой в Петрозаводск. Резник решил пойти немного порыбачить, так как для уженья рыбы у него имелось все необходимое — чтобы он не скучал, Комлев привез снасти, а червей насобирали, когда рыли фундаменты.

Переодевшись, натянув теплую куртку, чтобы не озябнуть на берегу, и прихватив ведро, Резник ловко взобрался на гряду и, миновав одну из утопающих в зелени баз отдыха, выбрался к озеру, к тому самому месту, где длинными монтажными плитами для отдыхающих выложили пирс, безлюдный и опустевший теперь, как, собственно, и все близлежащие базы. (Некоторые из них из-за отсутствия денег закрылись вовсе, остальные работали вполсилы, принимая желающих только по выходным.)

Озеро немного волновалось. У берега волны с плеском разбивались о камни, на горизонте узкая полоска леса почернела, над ней зависла легкая розоватая дымка. Близилась осень. В этих краях она подкрадывается в августе, колдуя над листвой торопливо, словно боясь не успеть и в других местах. Ветер скользит по почерневшей глади уже не так ласково, ершисто; так и норовит забраться под одежду, вздыбить волосы на руках, нагнать гусиной кожи. Но в куртку Резника не так-то легко прошмыгнуть, она досталась тому, как воспоминание об армии, о суровом Казахстане, где он служил, с его холодными, пронизывающими до костей суховеями и беспощадными колючими морозами.