Марлус Морсхёйс - Тени Радовара

Она еще раз смотрит вверх, на свет, и лезет в трубу. Пальцы проваливаются в толстый слой какой-то мягкой гадости на дне трубы. Что-то капает ей на голову и на шею. «Вот теперь ты действительно по уши в дерьме, Йона», – бормочет она самой себе. Неужели это ее собственный смех?

Уже через несколько метров ее окутывает полная темнота. Куда можно пойти? Почему Килиан и Залман опять не рассказали, где убежище Своры? Дом какого-то приятеля Залмана в лесу, за городом. Вот и всё, что она знает. Она даже не знает, где находится тот дом, в котором она провела два дня до возвращения в Мин-III. Знает только, что он в Верхних районах, где полно других домов. Ну и не важно. Даже если бы она знала, какой это дом, она бы туда не пошла. Ей и на улицу-то не выйти в этом грязном комбинезоне, и пахнет от нее сейчас как от канализационной крысы.

Йона тихонько хнычет, пока ползет по этой жуткой грязи. «Мамочка, помоги. Мамочка». Что? Она сказала «мамочка»? Хныканье тут же прекращается. От кого от кого, а уж от мамы она точно не ждет помощи. Не хочет иметь ничего общего с человеком, который послал собственную дочь в дом-минус. Интересно, бабушке она тоже прошептала на ухо «прости», прежде чем отправить в дом-плюс? Злость придает ей сил. Она нужна бабушке. И всем другим бабушкам и дедушкам, вынужденным прозябать свои последние дни в домах-плюс. И Андору, Яро, Сесиль. Всем «минусовым». Радовару.

Думай, Йона, думай! Как отсюда выбраться?

«Йона… она… она…» – раздается сзади. «Она… она… она…» – уже справа. Серая Бригада в канализации. Слышен лай. Последний раз она видела собаку в деревне. Там она часто играла с соседским песиком, но вряд ли у Серой Бригады на вооружении таксы.

Она ускоряется, и вонючие брызги попадают ей на лицо. Надо уходить. Опять где-то лает собака, уже ближе. Вдруг руки хватают пустоту. Головой вперед она съезжает по трубе вниз и сильно шлепается о бетонный выступ.

Густая темень озаряется искрами из глаз. Когда резкая боль проходит, Йона осматривается. Этот тоннель высокий, можно выпрямиться во весь рост. Йона встает и пускается бегом. Петляет по тоннелям то вправо, то влево, вслепую. В какую сторону она движется? Из города? К Верхним районам? Опять лай. Теперь он дальше, но звучит со всех сторон. Ее окружают. Надо спускаться ниже, в самые глубокие тоннели.

Она поворачивает направо, в узкую трубу, круто ведущую вниз. Вокруг нее булькает, брызгается и капает черт-те что. Иногда она замирает и прислушивается. Лая больше не слышно. Криков тоже. Неужели поиски прекратились? Труба выводит ее к широкому тоннелю. Она проводит рукой по стене: тут уже не бетон, а кирпич. Это старая часть лабиринта. Кое-что из прогулок с Килианом она всё-таки запомнила. Думай, Йона. Куда теперь: налево, направо? Система тоннелей раньше была укрытием, рассказывал Залман. Тут должны быть ниши, параллельные коридоры, шахты. Если забраться в этот лабиринт поглубже, можно уйти от погони.

Вдруг у нее встают дыбом волоски на руках. Уши улавливают сквозь капли и звук шагов что-то неопознанное. Не лай, не топот сапог, не крики. Скорее тихое шарканье. Ладно тебе, Йона. Это просто жирная крыса. Йона осторожно делает два шага вправо.

Черт! Темноту разрывает яркий луч света.

– Йона Бергер! Сдавайся! Ты окружена!

Она поднимает руки и напрягает все мышцы. Луч, танцуя, приближается и освещает большие участки тоннеля. В нескольких шагах от себя Йона замечает отверстие в стене. Ей уже попадались такие: это шахта. Она опускает руки и бежит, спасая свою свободу. Шахта узкая и глубокая. От камней кожа на руках покрывается ссадинами. Йона громко плюхается во что-то мягкое и сразу откатывается в сторону. Черт! В лицо летят осколки камня. Действительно, Серая Бригада носит с собой не только метлы.

Ей хочется еще чуть-чуть полежать. Хотя бы минутку. Она больше не может бежать. Комбинезон изодран в клочья, ноги и руки в ссадинах, лицо измазано какой-то мерзостью, сердце трепещет, как пойманная бабочка. Налево? Направо? Она не знает. Но собирает волю в кулак и подтягивается, держась за выступы в стене. И ковыляет влево. Иди, Йона. Ради бабушки. Ради Андора. Ради самой себя.

Черт! В глаза, оставляя огненный след на сетчатке, бьет яркий свет.

– Йона Бергер?

У нее уже нет сил поднимать руки. Всё кончено. Она больше ничего не может исправить. Сделала всё, что могла. Йона нащупывает камеру в лямке бюстгальтера. Может быть, удастся ее проглотить.

– Давай быстрее. Они скоро будут здесь. Мы отведем тебя в безопасное место.