Мелани Кантор - Смерть и прочие хэппи-энды [litres]

– О-ох, – стонет Сесилия. – Но это же для нас!

– Ну, мамочка, пожалуйста! – упрашивает София. – Мы ведь можем взять немного в наши комнаты?

– Ты знаешь правила, – возражает Изабель.

– Ладно, – вздыхает Сесилия. – Но я уже сделала задание и хочу остаться здесь и поболтать с тобой и Дженнифер!

Я очень рада, что она пропустила слово «тетя». Из-за него я всегда чувствую себя старше.

– Я тоже, – подхватывает София, – тоже хочу поболтать!

Они обе настолько очаровательны, что это даже вызывает у меня невольную грусть.

– Вы можете пообщаться с ней за ужином. А теперь идите наверх и сделайте что-нибудь… не знаю… приберитесь в своих комнатах. Посмотрите что-нибудь на айпаде.

Сесилия собирается спорить, но Изабель бросает на нее такой мрачный, сердитый взгляд, что обе девочки поворачиваются на каблуках и топают вверх по лестнице.

– И не топайте, – говорит им вслед Изабель и закатывает глаза. Кажется, одно ее веко плохо двигается, но я не смею об этом упомянуть.

– Ох уж эти дети! – восклицает она, вертя в руках шоколад. – Ты не возражаешь, если я это уберу? Я на диете. Мы с Мартином питаемся по системе «пять-два». Сегодня «пятерка», и мы можем есть что угодно. Кроме шоколада и сахара. В смысле, ты-то можешь, но это не самая здоровая пища, – она многозначительно косится на пакетики со сладостями. – Могу я предложить тебе выпить?

– Хм. Я вообще-то теперь не пью.

– Да ладно тебе. Какой от этого будет вред?

– Ну, тогда очень маленький бокал красного. Буквально капля.

Ее шея напрягается.

– Ах, как не-ло-вко! – певуче произносит она почти по слогам. – Я забыла упомянуть. У нас больше нет красного в доме. Это вредно для зубов, а мы с Мартином только что отбелили свои, – Изабель демонстративно мне улыбается.

– А, точно! Они хорошо выглядят. Думаю, мне можно больше не беспокоиться о своих. – Я делаю паузу, размышляя – неужели все теперь одержимы зубами? – Не то чтобы я особо беспокоилась о них раньше…

– Да, действительно, – говорит она как ни в чем не бывало.

– Тогда любое вино, что открыто, – решаю я.

Изабель поворачивается в сторону кухни.

– Мартин, – кричит она, – налей Дженнифер бокал органического «Шардоне»! – Поначалу мне слышится, что она сказала «бедной Дженнифер», а уж потом до меня доходит верное слово [31] В английском языке слова «рour» – «наливать» и «poor» – «бедный» звучат похоже. . – И один для меня, конечно. Мы будем в гостиной.

Я вижу фигуру Мартина, накрывающего на стол. Наверно, он меня избегает. Он бывал не самым ловким в общении человеком и в лучшие времена, чего же ждать теперь, когда его свояченица умирает?

Мартин оборачивается и смотрит на нас, прикрыв глаза ладонью, словно гадая, кто там, будто не знает совершенно точно. Разыгрывая спонтанность, он выскакивает из кухни, как щенок-переросток, с чайным полотенцем, заправленным за пояс брюк.

– Привет, привет, привет!

– Привет, Мартин, – здороваюсь я.

Кажется, он в замешательстве. Неловко обнимает меня, а затем отстраняется.

– Мне жаль, – шепчет он. – Очень сочувствую.

– Спасибо, – говорю я.

Когда он только начал встречаться с Изабель, я находила его неуклюжесть довольно привлекательной, хотя и не была уверена, что именно это привлекло Изабель.

Теперь эта неуклюжесть кажется странной. Мартин потерял большую часть своих когда-то густых темных волос, а его синяя рубашка в полоску выдает пивной живот, который, должно быть, и послужил причиной системы «пять-два». Изабель-то по-прежнему стройная, поэтому я предполагаю, что она просто оказывает ему поддержку.

– Как поживаешь? – интересуется он, сверкнув белыми зубами. Он явно пытается сменить тему, но получается плохо.

– Я в порядке, спасибо, Мартин. А ты как?

– Небольшая подагра, но жаловаться не на что, – он поднимает брови. – Ничто не сравнится с тем, что у тебя.

– Мартин! – стонет Изабель. – Ради всего святого.

– Что? Я не хотел никого обидеть. – Он сцепляет руки перед собой. – Думаю, лучше мне вам не мешать. Я разберусь с напитками и оставлю вас поболтать. Ты пьешь, Дженнифер?

– Да, – отвечает за меня Изабель с заметным нетерпением. – Я же тебе сказала – «Шардоне». Органическое, рекомендованное Бертом. В холодильнике уже открыта бутылка. Мы начали вчера.

– И мы его не закончили? Что с нами не так?

– Мы были на «двойке».

– Тьфу! Ужасные «двойки», – бормочет он. – Что ж, сегодня у нас «пятерка», дорогая! – Мартин поднимает ладонь, и жена хлопает по ней своей.