Пэм Дженофф - Пропавшие девушки Парижа [litres]

– Я не говорила, что вернулась ни с чем, – подчеркнула Элеонора. – Я сказала, что ничего не нашла во Франции. Но потом у меня появилась возможность съездить в Германию и допросить Ганса Криглера.

– В Германию. – Директор задумался, держа в руке нераскуренную трубку. – Криглера, насколько мне известно, судят в Нюрнберге, да? Как вам удалось к нему проникнуть?

– Удалось. Его держали в Дахау. Я успела поговорить с ним до того, как его увезли. И он привел меня вот к этому. – Она показала Директору документ, который забрала из банковской ячейки. – Вы знали, что немцы завладели нашей рацией. Но все равно продолжали передавать секретную информацию.

Директор взял у нее листок и, даже не читая его, возмущенно воскликнул:

– Полнейший абсурд, Элеонора! Я в жизни не видел этого документа.

Элеонора протянула руку. Не для того, чтобы забрать у него радиограмму.

– Журнал сеансов радиосвязи. Покажите его мне. И не говорите, что он сгорел при пожаре, – добавила она, пресекая всякие возражения. – Я знаю, что у вас есть свой экземпляр. – Директор смотрел на нее немигающим взглядом. Потом в лице его появилось смирение. Он повернулся к картотечному шкафу, что стоял у него за спиной, набрал комбинацию цифр на сейфовом замке, повернул ручку, и ящик открылся. Директор вручил ей папку.

Элеонора принялась листать организованную по датам радиопереписку между Лондоном и «Сектором Ф» и наконец нашла копию радиограммы, которую предоставил ей Криглер. Значит, Лондон все-таки ее получил. Она была идентична той, что дал Криглер. Только на ней еще стоял штамп «Получено» и на прикрепленном листе – штамп «Не подтверждено» – предупредительный значок радиотелеграфиста, принявшего донесение. Следом шел документ с пометкой «Продолжать радиообмен». Кто-то издал распоряжение не прекращать радиообмен, несмотря на предупреждение, что данное сообщение было подделкой. Этого документа Элеонора никогда в глаза не видела, но напечатан он был на ее именном бланке.

– Вы скрыли это от меня.

– Не уведомил, – поправил ее Директор. Будто это что-то меняло. Она продолжала передавать и получать сообщения, не догадываясь, что немцы сами подтвердили УСО ее подозрения, которые она неоднократно доводила до сведения Директора. Однако вышестоящие лица – Директор и бог знает кто еще – утаили от нее эту информацию, чтобы она не прекращала радиообмен. И это привело к аресту и гибели ее подопечных. Она давно начала сомневаться в подлинности поступающих донесений, но ей и в кошмарном сне не могло присниться, что управление будет сознательно жертвовать собственными людьми.

– Вы прекрасно понимали, что, попадись мне это на глаза, я тотчас же закрыла бы этот канал радиосвязи. Вы сами должны были его закрыть. Вы передавали немцам секретную информацию, которая привела к провалу всех наших агентов.

Директор встал.

– У меня не было выбора. Я выполнял приказ. – То же самое заявляли и взятые в плен немецкие военные преступники: что они были бессильны, что им ничего не оставалось, как собственными руками творить все те чудовищные зверства. Она читала об этом в бесчисленных показаниях. Директор снова опустился в кресло, держа спину прямо. – Но даже не будь приказа, я все равно поступил бы так же. Когда выяснилось, что немцы завладели нашей рацией, мы поняли, что у нас появилась возможность передавать им дезинформацию о готовящейся операции – ложную информацию, которая заставит их укреплять позиции не в том месте, где планировалась высадка. И ведь у нас получилось. Если бы немцы не были уверены, что мы планируем наступление в другом месте, потери войск коалиции были бы гораздо больше. И если бы та чертова радистка не отфильтровала радиограмму, которую якобы передал Томпкинс, мы бы так и обманывали их. У нас получилось, – повторил Директор, словно убеждая сам себя.

– Ценой жизни моих девочек, – резко указала Элеонора. – Ценой жизни двенадцати женщин, не вернувшихся домой, и других агентов, в том числе Джулиана, которые были убиты. – Информация, которую Лондон сообщал немцам, выдала местонахождение агентов, то, чем они занимались, и непосредственно привела к их аресту.

– Порой необходимо принести в жертву несколько человек, чтобы спасти миллионы, – холодно заявил он.

Его слова шокировали Элеонору. Она работала с Директором, поддерживала его. Особое уважение у нее вызывал его стратегический подход к решению поставленных задач при заброске агентов, которым он определял положение, как фигурам на шахматной доске. Она даже помыслить не могла, что он настолько бездушный, циничный человек.