– Что вы ей сказали? Про аресты?
Нечто странное промелькнуло в лице Директора.
– Ничего.
Элеонора больше не верила ни единому его слову.
– Где она сейчас?
– Оставьте ее в покое. Не мешайте ей заново строить свою жизнь.
Но Мари была единственным человеком, который знал, что Элеонора не имела отношения к предательству девушек-агентов. Только она могла подтвердить правду о том, что произошло с группой Веспера.
– Адрес. – По лицу Директора Элеонора видела, что он намерен ей отказать. – Или прямо отсюда я иду в парламент. – Она протянула руку.
Он начал было спорить, но потом устало повернулся к картотечному шкафу, что стоял сзади, достал какой-то листок и вручил ей.
– Мне очень жаль, Элеонора.
Не отвечая, она забрала у Директора листок, сунула его в сумку и пустилась в свое последнее путешествие.
* * *
Во вторник утром Элеонора стояла посреди Центрального вокзала. Часы показывали почти половину девятого. Она нетерпеливо ждала. Перед отъездом из Англии она телеграфировала Мари: «Еду в Америку, мне нужна ваша помощь. Жду вас на Центральном вокзале у информационной стойки в 8.30 утра 12 февраля».
И вот теперь, с чемоданом в руке, она растерянно переминалась с ноги на ногу посреди зала. Рейс был утомительный, с несколькими пересадками – в Шенноне, Гардене и Бостоне; во время полета она изнывала от жары. В Нью-Йорке она приземлилась накануне вечером, заночевала в съемной комнате близ аэропорта. Стрелки часов показали ровно половину девятого. Элеонора с беспокойством озиралась по сторонам. Встречу она назначила на нейтральной территории, решив, что не стоит ехать по адресу, который дал ей Директор, – это было бы слишком нагло.
Миновало пять минут, десять. Где же Мари? Может, она не получила телеграмму? Или, возможно, Директор дал ей неверный адрес. Либо Мари сердита на Элеонору и не желает ее видеть.
Чемодан оттягивал руку, и Элеонора поставила его под скамейку. Она оглядела зал, раздумывая, как ей быть. Сбоку от круглой информационной стойки она увидела доску объявлений, облепленную листочками бумаги. Элеонора подошла ближе. На доске висели фотографии пропавших без вести солдат и беженцев, которых разыскивали их родственники. Были также и записки – с информацией о назначенных и несостоявшихся встречах. Элеонора просмотрела объявления. Для нее ничего не было.
Расстроенная, она отошла от доски. Уже почти девять. Мари давно должна быть здесь. Вывод один: дальше ждать бесполезно.
И все же нужно встретиться с Мари. Элеонора полезла в сумочку и достала листочек с адресом, который ей дал Директор. Мари снимала квартиру в Бруклине. Можно поехать туда, позвонить в дверь. Но что, если Мари не желает ее видеть? Узнав, что Мари жива, Элеонора воспрянула духом: на такое чудо она и не надеялась. И теперь ей трудно было смириться с мыслью о том, что Мари жива, но не желает ни видеть ее, ни даровать ей прощение.
С минуту Элеонора смотрела по сторонам, подумывая о том, чтобы отказаться от своих намерений. Если Мари не хочет встречаться с ней, какой смысл ехать?
Но потом она распрямила плечи, собираясь с духом. Она должна увидеть Мари и объяснить, как все было на самом деле. Речь шла не только о чувствах Мари или о прощении. Мари ей была нужна как живое доказательство того, что в действительности произошло во время войны. С помощью Мари она могла бы разоблачить предательство, стоившее жизни многим ее подопечным.
Она поедет к Мари домой, решила Элеонора, и настоит на том, чтобы та ее выслушала. Элеонора зашагала к выходу.
На улице она остановилась, чтобы сориентироваться. Глядя на прохожих, подумала, что надо бы у кого-то спросить дорогу. Она подошла к остановке, где несколько человек ожидали автобуса.
– Прошу прощения, – обратилась Элеонора к мужчине, читавшему газету. Тот, казалось, ее не слышал. Она стала искать, к кому бы еще обратиться, и заметила на углу таксофон. Может быть, телефонистка скажет ей номер Мари.
Элеонора перешла через улицу, направляясь к таксофону. Опять остановилась. Может, лучше сразу поехать к Мари? А то позвонит ей и услышит в ответ «нет». И что дальше? Она стояла в нерешительности между таксофоном и автобусной остановкой. Поворачивая назад, заметила на улице некое знакомое сочетание. Белокурые волосы и бордовый шарф, подобный тому, какой был на Мари, когда она первый раз явилась в Норджби-Хаус.
Значит, она все-таки пришла! У Элеоноры радостно забилось сердце.
Читать дальше