Редгрейн Лебовски - Прыгай [litres]

– Я расскажу все, что знаю. Но больше никаких расспросов. Обещаешь?

Хельга кивнула.

– Сначала мы подумали, что ты просто ударилась и потеряла сознание. Мы с Оливером пытались привести тебя в чувство, но ничего не получалось: ты была очень бледная, губы синие, руки ледяные. Мы поняли, что все серьезнее, и вызвали скорую. Прибежали Ян и Томаш, начали щупать твой пульс… Они даже три раза перепроверяли, решив, что от страха ошиблись, но нет – твое сердце билось все медленнее. Те десять минут, пока мы ждали скорую, тянулись невыносимо… – Матиас замолчал. Каждое слово давалось ему с трудом. – Приехали врачи, отогнали нас и начали быстро подключать к тебе какие-то штуки. Я смутно помню: женщина-медик спросила, как связаться с твоими родными, и Ян ответил, что я твой брат. А я просто стоял и таращился на нее, словно онемел… Только что ты бежала рядом: шутила, улыбалась, все было в порядке… и вот – ты лежишь и умираешь.

– Мне жаль. – Хельга повернулась и погладила Матиаса по плечу. – Правда, очень жаль.

– Поехать с тобой мог только один из нас, – продолжил он. – С Оливером спорить было бесполезно, поэтому я сказал, что приеду с родителями, и позвонил маме. Спустя несколько часов, которые мы провели в приемной, появился доктор Новотный. Он сообщил, что твое состояние стабилизировали и ты в отделении интенсивной терапии. Еще он сказал, что ты спишь, но мы можем увидеть тебя. Мама с папой сразу же бросились искать твою палату, я шел позади, а вот Оливер не спешил. Он остался в приемной, сказал, что скоро нас догонит. Мне почему-то кажется… он хотел поговорить с доктором наедине.

Хельга слушала так жадно, что, когда Матиас замешкался, едва не стукнула кулаком по полу.

– И что потом? – нетерпеливо спросила она.

– Когда я вышел из твоей палаты в коридор, Оливер уже был там. Он выглядел несчастным. Я подошел ближе и увидел, что его глаза красные, будто он только что плакал… Мне кажется, Оливер каким-то образом узнал твой диагноз раньше всех нас.

– И?

– Он посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом, сказал: «Я скоро вернусь» – и быстро ушел. Надо было остановить его, но я так устал, что плохо соображал. Короче говоря, после этого Оливер не отвечал на мои звонки и нигде не появлялся. Я видел, как ты переживаешь, поэтому пошел к нему домой поговорить. Но Оливера там не оказалось… В «Pronto!» он тоже не показывается. Хельга, поверь, это все, что я знаю!

Она молча обдумывала услышанное. История становилась все запутанней. Куда же подевался Оливер? И как он мог первым узнать о болезни?

– А, вот вы где. – Сквозь приоткрытую дверь в комнату заглянул папа. – Доченька, к тебе тут пришли. Господин Чапек ждет в гостиной, выйдешь поздороваться?

– Конечно! – Хельга и удивилась, и обрадовалась визиту своего шефа.

Она поднялась и поспешила в гостиную, где Лукаш бодро о чем-то беседовал с мамой. Та изо всех сил старалась держаться непринужденно, словно не устроила полчаса назад скандал. Но красные опухшие глаза никак не вязались с показной сдержанностью.

– Вы только посмотрите… Какие люди! – Чапек расплылся в широкой улыбке.

– Лукаш!

Бросившись в его медвежьи объятия, Хельга уткнулась носом в чуть влажное пальто. Лукаш пах своим любимым сладким одеколоном и свежим хлебом. Видимо, из-за недостатка поваров ему самому приходилось помогать Виолетте на кухне.

– Все в порядке. – Он несколько неуклюже погладил ее по голове. – Все в порядке, милая.

Сам того не зная, Лукаш для Хельги олицетворял беззаботную, счастливую жизнь, которая осталась в маленьком итальянском ресторанчике, и в этот момент она была не готова его отпустить. Ком в горле мешал дышать, глаза предательски защипало.

– Лукаш… – сдавленно произнесла она.

– Вы позволите мне ненадолго похитить вашу дочь? – спросил он, обращаясь к ее родителям. – Небольшая прогулка. Хельге не помешает выйти на свежий воздух… Она всю неделю просидела взаперти, не так ли? Я верну ее примерно через час, целой и невредимой.

Мама с папой переглянулись, а потом уставились на Матиаса, который стоял в дверях.

– Что? – Он вопросительно выгнул брови. – Я ничего никому не говорил. Но тут и говорить не нужно… и так очевидно, что вы собираетесь держать Хельгу в четырех стенах.

– Матиас! – отец повысил голос. – Прекрати!

– Хорошо. Но не удивляйтесь, когда она сбежит. – Он развернулся и зашагал в сторону кухни.

– Простите, – смутилась мама. – Мы еще не совсем пришли в себя…