Роман Шмараков - Автопортрет с устрицей в кармане [litres]

– Это сплетни, – с возмущением сказала мисс Робертсон.

– Это критика источников, – сухо ответил мистер Годфри.

– Спасибо, – сказал инспектор, – это очень интересно.

– Я уверена, – звучно сказала мисс Робертсон, – что мистер Торсби в самом деле приезжал в Бэкинфорд. Конечно, его все узнали. Никто не сказал ему ни слова, но он увидел в общих глазах такое презрение, такую насмешку, что, не в силах снести этой безмолвной пытки, сжигаемый стыдом, он поспешил расплатиться и покинуть наши места.

– Вы так думаете? – с интересом спросил мистер Годфри.

– Мне жаль прерывать этот разговор, – быстро сказал инспектор, – но я хотел бы сказать, что поскольку дело идет об убийстве…

– Каком убийстве? – взволнованно переспросила мисс Робертсон. – О нет, это несчастный случай. Эмилия споткнулась, упала и ударилась об угол стола…

– Он круглый, – заметил Роджер.

– В таком случае меня бы здесь не было, – сказал инспектор. – Но дело в том, мисс Робертсон, что коронер сделал вывод о насильственной смерти. Удар тяжелым предметом в висок. Мистер Годфри, вернемся к тому моменту, когда вы вышли из своей комнаты и пошли вниз. Вы что-нибудь говорили при этом?

– Когда вышел в коридор?.. Нет, не говорил. У меня нет привычки разговаривать с самим собой. Я не настолько общителен.

– И вы не упоминали, скажем, аспидное масло?

– Нет, я не упоминал аспидного масла, – с легким раздражением сказал мистер Годфри. – Но если мне расскажут, что это, я постараюсь его упоминать.

– Схожу за словарем, – решил Роджер.

– Кто-нибудь из присутствующих знает об этом масле? – поинтересовался инспектор.

– Или хотя бы встречал людей, способных его упоминать, – сказал мистер Годфри.

– Наверное, что-то из кулинарии, – предположила Джейн. – Надо спросить миссис Хислоп.

– Davéridion, – сообщил Роджер, выходя из дома со словарем. – Летучее масло, его получают через возгонку цветов лаванды.

– Инспектор, – сказала мисс Робертсон, – вы же не думаете, что кто-то из нас способен убить Эмилию. Это нелепость, мы все ее любили. Наверное, в дом кто-то забрался.

– Главный вход был закрыт, – пробормотала Джейн.

– Почему, кстати? – спросил инспектор.

– Не знаю, все так привыкли… его забывают отпереть, никто им не пользуется, все ходят через садовую калитку. Глупо, конечно, ведь когда идешь из Бэкинфорда, приходится обходить дом.

– А следы взлома? – спросил Роджер. – Davier, клещи, которыми дергают зубы.

– Нет, – сказал инспектор.

– Это был кто-то чужой, – сказала мисс Робертсон. – Сегодня я плохо спала и уверена, что кто-то пытался проникнуть в мою комнату.

– Вы уверены? – спросил инспектор. – Почему вы так думаете?

– Я проснулась ночью и смотрела на дверь в темноте. За ней явственно ощущалось чье-то присутствие. С вами бывает так, что вы чувствуете присутствие?

– В детстве со мной такое было, – сказала Джейн, – когда я читала «Удольфские тайны» на ночь. Мама мне сказала, чтобы я перестала это делать, и присутствие пропало.

– Я уверена, что дверную ручку кто-то трогал, – сказала мисс Робертсон, качая головой.

– Débâcle, – сообщил Роджер, – отдаление пустых кораблей от пристани для приближения нагруженных.

– Роджер, перестань, – сказала Джейн.

– Я знаю, кто это, – вдруг сказал Роджер. – Это мясник. Мясника никто не замечает – он словно ветерок, забытый сон, мгновенная комбинация зеркал – а он ездит всюду со своей кровавой тележкой и делает, что ему подсказывают наклонности. Мясник или почтальон.

– Мясника никто не видел, – возразила Джейн.

– Вот об этом я и говорю, – значительно сказал Роджер.

– А почтальон поговорил с Энни и уехал на своем велосипеде навстречу Бэкинфордской битве. Нет, в самом деле, как бы он мог пройти в дом?.. Его бы заметила Энни, или я, когда сидела в саду, или Эдвардс, который подстригал кусты возле дома, или его облаял бы Файдо.

– Это соображение касается любого постороннего, который хотел бы попасть в дом через сад, – заметил инспектор.

– Иначе говоря, – сказал Роджер, – ваше внимание сосредоточивается на нас.

– А как же человек в черном? – спросила Джейн.

– В самом деле, – подхватил мистер Годфри, – давайте обсудим человека в черном, а то здесь удивительно мало удольфских тайн на нашу голову.

– Простите, инспектор, – продолжала Джейн, – может, это тайна следствия и я не должна этого делать, но вчера Дама башни…

– Кто?..

– То есть миссис Хислоп… извините, ее все так зовут. В Эннингли-Холле кухня находится в самой древней части здания. Когда-то это была башня. Говорят, в ее подвалах держали узников и морили их голодом. Она очень старая.