Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга вторая

— Да-а, противная история, — безразлично сказал он Деду, глянул на часы и слегка выругался: — Черт возьми, совсем позабыл, что должен кое-кому позвонить. Подожди минуту, Дед.

Достал из кармана брюк мобильник, набрал нужный номер, но в ту же секунду в другом кармане заверещал второй телефон.

— Что такое! — Опять чертыхнулся, вытащил мобильник. — Слушаю... А-а, Владимир Васильич! Добрый вечер. — Поднялся, отошел на несколько шагов от скамейки. — Так... Так... В девять утра? Да ведь завтра суббота. Улетает?.. Но если в общих чертах, какие вопросы?.. Ладно подъеду к девяти часам... До свидания.

Тяжело опустился на скамейку.

— Вот она, наша бизнес-жизнь. Завтра в девять утра мне назначили очень важную встречу. Придется выезжать часов в пять, на рассвете. Ох, до чего ж не люблю спозаранки! — Помолчал, что-то прикидывая. — Вот что, Дед, а рвану-ка я в Москву сейчас, добро, что не пил. Скажи Вере, меня срочно вызвали в Москву. Вернусь завтра же, к полудню. Понял? Тогда твою историю и обговорим. Но Вере про нее — ни звука.

Через пятнадцать минут Донцов был на трассе.

Услышав от Деда о Подлевском, он растерялся, не знал, что делать, однако и сидеть сложа руки, просто ждать не мог. Бессонница была гарантирована, а она высасывает энергию, не приносит ничего, кроме мутной головы. Ему позарез нужны темп, движение. Только действие способно вернуть хладнокровие, способность мыслить здраво. К тому же эта красная мигающая лампочка в сознании, сигнализирующая о скрытой опасности... Он понял, что не вправе терять ни единой минуты, и решение пришло интуитивно. Никто его в Москву не вызывал — он сам с одного мобильника позвонил на другой и разыграл перед Дедом фиктивный телефонный разговор.

Теперь, на трассе, он постепенно приходил в себя. Первое, что сделал, — сбросил скорость, потому что, выехав из Поворотихи, вдавил педаль газа в пол. Затем занялся той мигающей тревожной лампочкой, которая мешала думать и должна была объяснить, почему он гонит в Москву один, не увозит из Поворотихи жену и сына. Слегка успокоившись, принялся обдумывать происходящее в целом — более широкую картину, которую обозначил как новую жизненную ситуацию. И сквозь драматизм текущего момента начало пробиваться нечто самое важное: элементарное бегство из Поворотихи не решит проблему, но может наполнить жизнь нескончаемой сосущей тревогой. Вот почему он без обдумываний и сортировки вариантов, «автоматически» принял решение мчаться в Москву, чтобы подвергнуть все тщательному анализу. Ну конечно, если Подлевский задумал страшное злодеяние, он будет маниакально добиваться своей цели, изыскивая иные пути. Фиаско в Поворотихе только разъярит его. По жизни это означает, что в Москве каждая прогулка Веры с Яриком превратится в кошмарное ожидание трагедии. Нанять телохранителя? Но могут натравить бойцовскую собаку, отравить пищу. Воображение рисовало самые изощренные злокозни, на какие способен Подлевский, решившийся на поджог. Жизнь под игом возможного злодейства... Невыносимо!

Но как здесь оказался Подлевский? В сей момент этот вопрос не был главным — просто интригующим. Однако попытки ответить на него сразу же разбились о глухую стену абсолютного непонимания. «Да черт с ним! Потом разберемся», — подумал Донцов, принял случившееся за данность и полностью сосредоточился на основной задаче: как уберечься от преследований этого маньяка?

Он перебирал в уме различные способы, даже типы предосторожностей, один за другим отбрасывая фантастические, нелепые варианты. Пока в мозгу случайно не промелькнуло слово, которое он когда-то использовал совсем по другому поводу. И одним своим «явлением» оно сразу ответило на главный вопрос: как избежать любой угрозы, исходящей от параноика, зацикленного на мщении? Слово было не русским, но несло в себе именно тот смысл, которого доискивался Донцов. Стеллз! Технология «стеллз», делающая самолеты невидимками. И значит... Вера и Ярик должны исчезнуть с радаров Подлевского.

Да, самое главное — верно сформулировать задачу. Тогда методы ее решения отыщутся сами собой. И уже через минуту Донцов знал, что надо делать, — полная, исчерпывающая ясность! Осталось лишь отшлифовать детали. И почти до Москвы он шаг за шагом продумывал ответ Подлевскому: сначала дела, которые предстоят в городе утром, потом завтрашние действия в Поворотихе, ситуация с поджогом, а далее... Он скрупулезно обсудил сам с собой и то, что должно быть далее. На освещенной первоклассной Симферопольской трассе с ограничением скорости 110 километров Донцов гнал не более ста. Теперь спешить некуда, и он несколько раз прокрутил в голове последовательность своих действий.