Уильям Сароян - Повести и рассказы

Мальчик рывком поднялся и сел на постели. Потом слез с нее, подошел к двери и остановился, чувствуя, как его охватывает слабость и дрожь. Наконец он выбрался в темный коридор, потом в гостиную.

Когда подоспел Уоррен Уолз, он увидел, как мальчик силится поднять свою мать, то хватая ее за руку, то поддерживая под голову.

— Я — Уоррен Уолз, — сказал он мальчику, — мы познакомились на станции.

— Что с мамой?

— А ну-ка, — сказал Уоррен. — Дай-ка я подниму ее.

Подбежала и Мэй, муж и жена подняли женщину на ноги и медленно повели по лестнице. Она увидела Рэда, распахнувшего перед нею дверь, рванулась к нему, схватила на руки и вошла в дом. Она захлопнула дверь и с мальчиком на руках двинулась через погруженную во тьму комнату. Где-то она натолкнулась на стол и, не удержавшись, упала. Рэд высвободился из ее объятий и помог ей встать.

— Мама, — сказал он, — включи свет.

— Нет, — прошептала она, — я не хочу света.

Оставшиеся за дверью муж и жена переглянулись.

— Это он был на дороге? — спросила жена.

— А то кто же.

— Не лучше ли тебе пойти за ним?

— Не знаю. Не наше это дело.

— Тебе, пожалуй, надо пойти за ним, — сказала жена. — Мы просто не имеем права сесть сейчас в свою машину и укатить домой. Я побуду здесь, на веранде, пока она не почувствует, что снова может выйти, или пока ты вернешься назад.

— Поехали домой, — сказал мужчина. — Я думаю, лучше нам не встревать.

— Что-то случилось, — сказала женщина. — Почему она не включает свет?

— Поехали домой.

— Ступай-ка ты за ним. А я подожду здесь.

— Черт подери, — сказал мужчина. — У них была маленькая стычка. Им обоим стыдно, и лучше оставить их в покое.

— Ступай за ним, Уоррен.

— О господи, — сказал мужчина.

— Его брат — твой друг, — сказала женщина.

— Ничей он не друг — его брат, — сказал мужчина. — Не наше это дело.

— Заткнись ты, ради бога, и ступай за ним, — сказала женщина.

— А ну тебя к дьяволу! — сказал мужчина и пошел к машине. Он развернулся и поехал назад по дороге. Женщина проводила глазами машину, потом, с тревогой и страхом в сердце, на цыпочках поднялась по ступенькам и подошла к двери. Из дома не слышно было ни звука.

Мальчик снова лег в постель, и женщина была где-то рядом, во тьме.

— Не плачь, — сказал он.

— Он твой отец, — всхлипнула женщина. — Он любит тебя. Он любит Еву.

— А тебя, мама, он любит?

— Да, любит.

— Тогда почему ты плачешь?

— Я не могу сказать тебе, Рэд. Я не могу сказать тебе этого, но я люблю тебя.

Почему она плачет так, как не плакала никогда? Что происходит? В чем дело? Почему все не так, как должно быть, как надо? Почему все и всегда так загадочно, странно, так опасно, хрупко, готово разбиться вдребезги?

— Я люблю и тебя, и его, Рэд, — сказала женщина. — Я не люблю Еву, потому что она такая же, как я. Я ненавижу Еву.

— Мама!

— Я люблю ее. Я ее тоже люблю, Рэд.

— Она показала нам звезды.

— Да, я люблю ее.

— Никто не замечал их, и только она заметила. Разве нет?

— Да, только она.

— Что случилось, мама?

— Не могу я сказать тебе.

— Ты не знаешь?

— Знаю.

— Тогда скажи мне.

— Я не могу сказать тебе.

— Что же мы будем делать?

— Не знаю, Рэд, — заплакала женщина.

Когда он пересек виноградник и выбрался на другую дорогу, он перестал бежать и пошел медленно, весь горя в огне, чувствуя, как захлестывает его теперь опьянение и смертельная усталость. Вдруг он споткнулся обо что-то — «моя гнусная жизнь!» мелькнуло в голове, — и больно упал. Он остался лежать как упал, вдыхая поднявшуюся от падения пыль, чувствуя ее привкус. Он потянулся вперед, вцепился пальцами в землю, поднялся на ноги.

Он поплелся дальше, снова споткнулся обо что-то, снова упал и на этот раз вскрикнул: «О, Рэд, мой сын! О Ева, моя дочь!» — и заплакал, не стыдясь своих слез, и слезы смешались с кровью на его разбитом лице.

Рядом остановилась машина, кто-то подошел и наклонился над ним.

— Я еду во Фресно. Если хотите, подвезу.

Он поднялся, не дожидаясь помощи. Ему хотелось поблагодарить, но он просто был не в состоянии смотреть сейчас на кого бы то ни было. В машине он вытер с лица кровь и слезы.

— За городом не часто попадаются пьяные.

— Я страшно благодарен вам, — сказал он шепотом. — Мне не хочется разговаривать.

— Но вы не против, если буду говорить я?

— Нет.

— Так вот, я увидел вас не только что, а еще раньше, когда вы вышли из виноградника. Я решил, что должен подъехать и справиться, каково вам тут. Не знаю почему. Не мое ведь дело. В другой раз я проехал бы мимо. Вот и все.