Александр Каневский - …а бес в ребро!

– Желаю удачи!

Он встал и быстро зашагал к машине, оставив на скамейке целлофановый пакет. Она крикнула вслед ему:

– Ты забыл свой пакет!

– Это тебе, там твоя любимая ветчина!

Крикнул и зашагал дальше.

Утром, когда Марк уже был у себя в мастерской, к нему пришел Август Львович.

– Прости, что без предупреждения. Но я ненадолго, немножко помешаю тебе и уйду.

– Перестань! Я рад тебя видеть. Ты так редко ко мне заходишь.

– Захожу, когда мне надо исповедаться.

– Кого-то обидел?.. Огорчил?.. Напугал?..

– Наоборот: меня огорчили и даже напугали.

– Тебя? Напугали?.. А ну, давай рассказывай.

– Начну издалека. Ты же знаешь, я очень люблю Париж, и он мне часто снится. Когда бываю среди молодых девиц, всегда их охмуряю, рассказывая о Елисейских полях, которые тянутся на два километра и завершаются у Триумфальной арки; о Монмартре с его извилистыми улочками и прославленным стотридцатиметровым холмом, на котором уникальные кафе и кофейни; о Лувре, об Эйфелевой башне… Рассказываю искренне, темпераментно – это заражает, и девицы начинают охать, ахать и вздыхать по Парижу… Тогда я приглашаю на танго самую красивую и тихонько предлагаю: «Хотите в Париж? Приходите вечером ко мне, вместе уснем, нам приснится Париж, побродим по нему, и, если вам понравится, обещаю в ближайшее время повезти вас в этот сказочный город…»

– И откликаются?

– Троих я уже возил. Но сейчас я не о том, я о грустном. Этой ночью мне опять приснился Париж, я подцепил там одну девицу, гулял с ней, пригласил в Израиль, дал ей свой адрес…

– Класс! Что ж тут грустного?

– Прощаясь, она представилась, назвала свое имя, сказала, что давно ждет меня, и настойчиво приглашала к себе… И знаешь, как ее зовут?

– Как?

– Ее имя – Смерть.

– И из-за сна ты расстроился?

– Видишь ли, у меня бывали вещие сны, и они сбывались. Когда снится Смерть, начинаешь пронзительней мыслить, понимаешь, как коротка жизнь…

– И тебе не стыдно хандрить из-за дурацкого сна!.. Ты прожил прекрасную жизнь и живешь ею по сей день в каюте-люкс: уважаемый, прославленный, материально обеспеченный!..

– Но каюта-люкс моей жизни уже на тонущем корабле.

– Послушай, Август Львович!.. Ты меня разочаровал!.. Ты меня обманывал, ты всех обманывал: оказывается, ты не Август, ты – Февраль!.. Ты – не Львович, ты – Зайцевич, ты – Кроликович!.. Ты…

– Всё, всё, сдаюсь! – Август Львович захохотал. – Ты меня добил! Красиво добил, молодец!.. Я отбрасываю грусть. Вспомнил когда-то услышанный веселый афоризм: жизнь – это беспроигрышная лотерея: в конце пути каждый получит по земельному участку…

– Ты опять?

– Нет-нет, это оптимистичный финал Февраля, а я возвращаюсь к своему имени Август… У тебя есть что-нибудь выпить?

– Конечно.

Хозяин поставил на стол два фужера и бутылку коньяка. Гость налил каждому по полфужера.

– За оптимизм!

Они чокнулись и сделали по глотку.

– А теперь послушай одну интересную историю. Машинист вел состав и вдруг увидел, что на пути, положив голову на рельсы, лежит какой-то самоубийца. На сигналы машиниста он не реагировал. Тогда машинист отключил двигатель, нажал на тормоза и чудом остановил поезд в нескольких метрах от лежащего. Когда он выскочил из электровоза и подбежал к самоубийце, то увидел, что тот, похрапывая, спит, – очевидно, в ожидании смерти он заснул на рельсах. Выбежавший вслед за машинистом бригадир поезда хотел разбудить спящего, но машинист удержал его:

– Не надо, он испугается. Пусть сам проснется.

Через несколько минут спящий открыл глаза, увидел тепловоз, стоящих рядом мужчин, испуганно вскочил, стал что-то кричать, оправдываясь. В ответ машинист ему предложил:

– Идем, поедешь с нами, я вечером возвращаюсь – привезу тебя обратно. А по дороге ты мне всё про себя расскажешь.

– И тот с ним поехал? – удивленно спросил Марк.

– Поехал – и вернулся, и уже не думал о самоубийстве: машинист помог ему устроиться на курсы, окончить их и тоже стать машинистом.

– Какой потрясающий мужик этот машинист! Ты знал его?

– Да.

– Кто же он?

Август Львович помолчал, потом произнес:

– Это мой отец. Прошел войну, был танкистом, а после войны стал машинистом, водил поезда до пенсии, после выхода на пенсию учил других, не только правильно водить, но и правильно жить… Это он назвал меня Августом… Слушай, мне перед ним стало стыдно. Давай помянем его…

Они сделали еще по глотку.