Владимир Алеников - Странники терпенья

Она стояла неподвижно, ещё больше напуганная этой внезапной переменой.

– Я в тебя поверил! – гневно продолжал он. – И что взамен? Вот это твоё «нет»?

Он замотал головой, передразнивая её жест. Марине стало по-настоящему страшно. Всё оборачивалось совсем не так, как она думала. Зачем только она сюда приехала?!..

И как отсюда убраться?!.

– Ты считаешь, что это нормально? В порядке вещей? – наступал на неё Андрей. – Так у вас принято, в Перми? Я тебя спрашиваю, ты считаешь, что это нормально?

Марина забилась в угол, прижалась к стенке, не зная, как выскользнуть. Он стоял прямо перед ней и кричал на неё. Она почувствовала себя глубоко несчастной. С ней никто так никогда не обращался. Вдруг, как будто открыли какой-то краник, из глаз закапали слёзы. Они скатывались по щекам, падали вниз и разбивались о столешницу буфета.

– Что это? – удивился Андрей. – Слёзы? Ты плачешь? Почему ты плачешь?

Она по-прежнему стояла неподвижно, только слёзы – КАП! КАП! КАП! – звонко капали вниз. Но она не могла услышать этого звона.

– Ну хорошо, – чуть отступая, примирительно сказал Андрей. – Вытащил из кармана носовой платок, протянул ей. – Давай успокоимся. Мы оба слегка погорячились, понервничали. На, вытри слёзы. Я совсем не хотел тебя обидеть или там… быть грубым по отношению к тебе… Ты ведь знаешь, что ты мне очень нравишься, не так ли?

Она пожала плечами. Она уже ничего не знала. Но платок взяла, лицо было совсем мокрое.

– Так-то лучше, – улыбнулся Андрей. – Конечно нравишься. Давай позавтракаем, и всё будет хорошо. Как раньше. Нам ведь было хорошо вместе эти два дня, разве не так?

Она еле заметно кивнула – да, было хо рошо.

И что с того?

Вытерла лицо, вернула ему платок. Он аккуратно сложил его, спрятал обратно в карман.

– Давай забудем об этой нашей маленькой… – он поискал слово, – размолвке. Иди сюда. Выходи.

Но она не двигалась, по-прежнему стояла, вжавшись в угол.

– Ну хватит, Марина, – уговаривал её Андрей. – Не упрямься. Ты же видишь, я больше не сержусь, веду себя нормально, вежливо… Ты меня в угол загоняешь, ты что, этого не понимаешь?

Она положила блокнотик, который по-прежнему сжимала в левой руке, на столешницу, написала:

«МНЕ НАДО ИДТИ. ПОЖАЛУЙСТА!»

– Ты что, опять за своё? – возмутился Андрей. – Мы ведь уже договорились! Я же тебе всё объяснил!

Марина не выдержала. Она видела, как раздувались крылья его носа. Он опять кричал на неё. Она уже ничего не соображала.

Скорее отсюда! Скорее!!!

Что было сил, она оттолкнула наступавшего на неё Андрея и рванулась к двери. Андрей пошатнулся, наткнулся на вертевшегося за ним Чарли, потерял равновесие и упал.

Чарли, успевший выскочить из-под него, сердито залаял. Все его плохие предчувствия сбылись. От дебилов всегда одни неприятности. А эта осмелилась поднять руку на Хозяина!

Марина не успела пробежать и нескольких шагов, как Андрей нагнал её. Схватил одной рукой за пояс, другой – за майку и поволок обратно. Она безвольно трепыхалась в его руках, издавая какой-то жалобный птичий звук, то ли всхлип, то ли писк.

Он дотащил её до дома и с силой впихнул в открытую дверь. Марина влетела внутрь, со всего размаху ударилась головой о стенку и беззвучно сползла на пол.

Андрей озадаченно уставился на неё, нервно взъерошил себе волосы.

– Смотри, что ты наделала! – упрекнул он Марину, нимало не заботясь о том, что она не смотрит на него и, стало быть, его не слышит. – Почему ты так со мной поступаешь? За что? Чем я это заслужил? Что я тебе сделал плохого?

Марина беззвучно зарыдала. Голова у неё отчаянно болела от удара, и она уже почти ничего не соображала. Она только понимала, что с ней происходит нечто ужасное.

Андрей присел на корточки, за подбородок поднял её голову, хотел убедиться, что она его видит.

– Ну вот, ты опять ревёшь. Зачем? Нам ведь хорошо вместе, разве нет?

Она смотрела неподвижно. Только вздрагивали плечи. И бесконечно текли слёзы.

– Я терпеть не могу, когда вот так ревут… – проворчал он. – Потом добавил: – Бессмысленно…

Он не понимал, что вдруг нашло на эту девушку. Всё ведь было так хорошо. Они могли бы быть счастливы вместе. А она вдруг заупрямилась!

Ослица!

Он придвинулся к ней почти вплотную, спросил строго, глядя прямо в глаза:

– Я тебя спрашиваю ещё раз, нам хорошо вдвоём?

Марина почти не видела его губ, слишком близко маячило от неё его лицо. Но она догадалась: он что-то спрашивает. Она решила, что лучше всего соглашаться со всем, не возражать. Тогда хотя бы он не будет бить её головой об стену. Ведь если он так сделает опять, то голова может расколоться. И она кивнула.