Владимир Алеников - Странники терпенья

Нашёл свободный столик, сел, огляделся в поисках официанта. В окно было видно, как Филипп с блондинкой, продолжая яростно спорить, медленно пошли по улице. Андрей проводил их взглядом, повернулся и… застыл, приятно удивлённый.

Нет, воистину сегодня на редкость везучий день!

Марина, та самая девушка с выразительными чёрными глазами, ради которой Андрей даже подумывал вернуться через пару дней на занятия Луно, сидела в другом конце небольшого зальчика. Так же как и давеча в фойе, она завороженно глядела на продолжавшую свой бесконечный монолог рыжую Таню.

Ну и болтуха!

Что-то необычное сквозило в движениях Марины, но что именно – Андрей понять не мог. Периодически она что-то писала в лежавшем перед ней блокнотике, показывала подруге, та на секунду замолкала, видимо, оценивая написанное, потом встряхивала головой, и беседа продолжалась.

Ну уж теперь-то она никуда не денется!

Действительно сегодня всё складывалось более чем удачно. Андрей даже усмехнулся, вспомнив старый анекдот о том, как мужчина, выигравший крупную сумму, ликуя, спешит домой к жене. Она открывает дверь с убитым лицом. «Что такое?» – пугается муж. «Мама умерла!» – сообщает жена. «Попёрло!» – радостно не выдерживает супруг.

Вот и сейчас можно сказать: попёрло!

Пока Андрей делал заказ и ждал свой кофе с круассаном, Таня, словно почувствовав, что она здесь лишняя, внезапно поднялась с места, попрощалась, расцеловавшись, с Мариной и направилась к выходу.

И лучше выдумать не могла!

Теперь он мог спокойно поговорить с заинтересовавшей его девушкой, которая, похоже, никуда не спешила, тет-а-тет.

Андрей дождался, пока за Таней захлопнется дверь.

Пора!

Он взял кофе и решительно встал из-за столика.

Марина допила капучино, достала портмоне, вынула деньги, чтобы расплатиться. Увидела, что он идёт прямо к ней, с удивлением уставилась на него своими огромными блестящими глазами.

– Вы разрешите? – вежливо спросил Андрей.

Она любезно улыбнулась, кивнула.

Он расположился напротив, откровенно любуясь прелестным лицом своей визави.

В ней определённо что-то есть! Можно попробовать!

– Я прошу прощения, – осторожно начал он, – меня зовут Андрей, я – фотограф, вы меня, наверное, видели во время занятий. А вы Марина, правильно?

Девушка снова грациозно наклонила головку в знак согласия, в свою очередь неотрывно смотрела на него. Что-то в этом пристальном взгляде было такое, от чего Андрей неожиданно почувствовал лёгкое смущение.

– Очень красивое имя! Марина – это, кажется, значит морская, не так ли? – сказал он.

Тут же понял, что несёт какую-то пошловатую банальность, и от этого смутился ещё сильнее.

– Вы ведь не москвичка, правильно?

Очередной, молчаливый кивок. Девушка явно была не расположена к беседе.

– А откуда вы? – не сдавался Андрей. – Вы ведь актриса? Или ещё учитесь?

Тут девушка повела себя странно. Помедлив секунду, она наконец отвела глаза, взяла лежавшую на столике ручку, что-то быстро написала в блокнотике и развернула его к Андрею.

«Я – АКТРИСА ПЕРМСКОГО ТЕАТРА ПАНТОМИМЫ „ЖЕСТ“», – прочитал он.

– Понятно, – усмехнулся Андрей. – Так вы и в жизни продолжаете играть пантомиму? Или вы дали обет молчания?

Марина улыбнулась, отрицательно покачала головой.

– Нет? – удивлённо спросил Андрей, ощущая какую-то непонятную растущую тревогу.

Марина, уже без улыбки, снова покачала головой, как бы подтверждая – нет.

– Так вы не можете говорить? – внезапно осенило Андрея.

Немая!

Всё сразу стало на место, теперь понятен был и напряжённый взгляд девушки, и её несколько необычная пластика.

– Извините меня.

Она пожала плечиками, что означало – конечно, извиняю, я привыкла.

– Но вы слышите, да?

Марина пальчиком дотронулась до своих пухлых детских губ.

– Вы читаете по губам? – догадался он.

Она кивнула.

Глухонемая!

– Поразительно! – пробормотал он.

Марина сдвинула бровки, вопросительно поглядела на него. То ли не поняла, что он сказал, то ли требовала разъяснения. Он решил, что второе.

– Понимаете, – заторопился он и тут же осёкся, вспомнив о её глухоте, начал говорить медленно, тщательно артикулируя, чтобы ей было легче понимать, – когда я бываю в музеях, я часто подолгу смотрю на женские портреты. На красивые женские лица. У меня всегда возникало ощущение, с самого детства, что они разговаривают со мной, говорят без слов. Красота – она самодостаточна, вы понимаете?