София Синицкая - Повести и рассказы [Авторский сборник]

Остап ненавидел Хомякова. Его ненависть невозможно было объяснить логически — это было стихийное, животное, космическое чувство. Из-за неправильного питания у Остапа снова разболелся бок. Бродяга ходил по помойкам и ел отбросы. Иногда ему случалось зажевать полиэтиленовый пакет. Пакеты не переваривались. Скопившись в рубце безобразным комом, они распирали бок и причиняли сильную боль Остапу, который при каждом взгляде на Хомякова каким-то иррациональным путём приходил к убеждению, что именно этот неприятный толстяк является истинной причиной его страданий.

Однажды, увидев, как интеллигент вышел из замка с хозяйственной сумкой, Остап тихо покрался за ним. Он проводил его до «Эконома», остановился в сторонке и замер, весь обратившись во внимание. Валера и Анатолий, знакомые алкаши у магазина, его приветствовали, но он к ним не шёл, он ждал. Вскоре дядя Юра покинул «Эконом» и воровато направился за поленницу. Остап осторожно двинулся за Хомяковым. Дядя Юра сел на бревно, разложил на толстых бёдрах клетчатый носовой платок и с довольным видом достал из мешка что-то длинное, завёрнутое в «Окуловские ведомости». Притаившийся в траве Остап вздрогнул от страшного подозрения: уж не является ли спрятанный в «Ведомости» длинный предмет бронзовой ручкой от дверей парадного зала — то есть антикварной ценностью, которую ночью при свете луны подло свинтил негодяй, под маской друга и родственника пробравшийся в замок, чтобы ограбить его простодушных обитателей?!

Остап яростно фыркнул. Хомяков в страхе поднял голову. Из высоких зарослей иван-чая к нему вышел старик, заслонивший своей крупной фигурой полуденное солнце Кулотино. Он смотрел презрительно и гордо. Его ноздри раздувались. Большая белая голова, мощная шея, мощный торс, стройные ноги были олимпийской стати. Облик Остапа поразил Хомякова — перед ним стоял не бомж, не бродяга, а величественный муж, античное божество, царь лесов и полей, увенчанный огромными золотыми рогами.

Испуганный дядя Юра что-то промычал, что-то проблеял невнятное. Остап топнул ногой, наклонил голову, разбежался и с такой силой ударил по поленнице, что она тут же начала осыпаться. Хомяков вскочил. Остап медленно повернул к нему голову. Его глаза метали молнии, из-под копыт вылетали искры. Тряхнув головой, он кинулся на генеалога. В этот страшный момент с дядей Юрой приключилась счастливая метаморфоза — он сбросил свой интеллигентский облик и с рычанием ухватил разгневанного зверя за рога. Остап повалил его спиной на поленницу, которая с грохотом упала, распугав посетителей «Эконома», и поставил копыта на поверженного врага. Он намеревался сейчас же предать его позорной казни, но ему помешали Валера с Анатолием. Они пытались оттолкнуть, оттащить Остапа от Хомякова, но у них ничего не получалось — мужики плохо держались на ногах и спотыкались о рассыпавшиеся поленья. Они кричали: «Ося, не надо, Ося!» Собрав все свои силы, Хомяков вылез из-под копыт и отбежал к магазину. Остап понёсся за ним. Дядя Юра снова схватил его за рога и, проявив недюжинную силу, пригнул его голову к асфальту. Остап завалился на бок. Он хрипел и брыкался, пытаясь встать.

В замке была тишина. Семён Иванович дремал на чердаке, мальчики читали, тётя Ася возилась, как мышь, в своей комнате, Анна Ивановна работала в залах. На следующий день Хомяковы уезжали к себе в Петербург. Тётя Ася решила купить плюшек, чтобы пить чай в поезде, взяла сумку, кошелёк и пошла в «Эконом». У магазина она увидела толпу взволнованных людей. Нина подбежала к ней, схватила за локоть и закричала в ухо: «Там ваш муж дерётся!» Бедная Хомякова растолкала галдящую публику. С ужасом глядя на сцепившихся в смертельной схватке борцов, она не сразу поняла, кто из них её муж. Оба были грязные, оба трясли бородами, оба тяжело дышали и смотрели друг на друга выкаченными глазами. «Я не могу его отпустить!» — кричал Хомяков. Из его носа текла кровь.

Привели полковника Алексея Петровича с ружьём. Это был высокий мужчина в майке, трениках, домашних тапочках, с гладко выбритым лицом и аккуратно зачёсанными назад волосами. Он приблизился к бьющимся и замер над ними в глубокой задумчивости. «Застрели его, что стоишь как столб, идиот!» — завопила Хомякова. «Не стреляй, Петрович, не надо!» — просили Валера и Анатолий.