София Синицкая - Cистема полковника Смолова и майора Перова

Раздался ох и стон — в углу, завернувшись в пальто, лежала мама.

— Васенька, у меня кровотечение, женское, очень болит живот, нужна чистая тряпка, есть ли у тебя какие-нибудь тряпки? Почему ты так безобразно одет?

На красноармейце Цветкове был немецкий полевой китель с фиолетовыми петлицами и раскинувшим объятия орлом. Вася, всё еще поражаясь ногам в начищенных сапогах, стал хлопать себя по карманам: фляжка, молитвослов. Сорвал нижний воротничок.

— Мамочка, так ведь я в тылу врага был лютеранским священником. А потом мне оторвало ноги.

— Ты же немецкого не знаешь.

— Изображал немого! Немого священника! Собирал информацию о перемещении войск противника. Ко мне пришёл кающийся псих из мотопехоты. Я не смог его утешить, проявил профессиональную некомпетентность. Он занервничал, бросил в меня колотушку, погибли оба. Очень хочется пить.

Вася развинтил фляжку, там был шнапс.

— А настоящего куда дели?

— Послали к Отцу, Сыну и Святому Духу. Пусть его особая тройка судит в соответствии с оперативным приказом.

— А мы куда едем, Вася? Куда нас везут?

— Наверно, туда же, мамочка.

Поезд нёсся на высокой скорости, сквозь щели в досках были видны пролетающие ёлки, заболоченные пространства с кустами и туманами.

— Глоток бы воды.

Состав со скрежетом остановился, послышался лай собак, крики охраны. Дверь открылась и в вагон повалил народ. Никто не толкался. Все спокойно вставали плечом к плечу или садились на пол. Санинструктор в прошитой пулями гимнастёрке дала Ане туго смотанный бинт. Людей становилось всё больше, усталый начальник объявил, что нехватка стоячих, лежачих и сидячих мест обусловлена наступлением на фронте. Нашлись недовольные, громко возражали, что «некоторые» едут с комфортом в синеньком вагоне, могли бы потесниться. Заметили Васину форму СС, обратили внимание начальника, тот присмотрелся, пробрался сквозь толпу к Цветковым и почтительно стал выпроваживать их из вагона. «Посмертно награждён. Герой Советского Союза. И мать его, мать», — объяснял любопытствующим.

Цветковых привели в «синенький» вагон, поместили в купе со снятыми верхними полками, крахмальным бельём и большим зеркалом. Аня боялась в него смотреть, потом бросила осторожный взгляд, увидела красавицу с мертвенно-бледным, но вполне живым лицом. Принесли шашки и шахматы, проводник зазвенел стаканами. Вася, покачиваясь в такт езде, пил чай и шевелил ногами. Отодвинув шёлковые занавески, смотрел, как летит за окном вечерний мир и полыхает над лесом закат. Ане дали таблетку, она заснула.

Цветкова проснулась ночью, в купе горела жёлтая лампочка, сын крепко спал, запрокинув голову на подушке. Аня пошла в уборную, там долго возилась, наслаждаясь тёплой водой и мылом, на обратном пути в коридоре встретила мужчину: высокий, с зачесанными назад волосами, с полотенцем на плече, обтянутом белой майкой, смотрел на пробегающие железнодорожные огни.

— Товарищ, вы знаете, куда мы едем?

— Знаю. Завтра прибываем на конечную станцию, нас встретят.

— Вы там уже были?

— Второй раз направляюсь. Хотите закусить? У меня есть водка и мясо копчёное.

В купе он ехал один, сели рядышком, полка напротив была завалена приборами в чехлах и футлярах, штативами, стопками книг и бумаг.

— Это теодолит? Вы геодезист? У моего папы был такой же.

— Вряд ли такой же. Это швейцарский теодолит, трофейный. Валентин Иванович, специалист по геодезическим засечкам и прокладке теодолитных ходов. Кандидат потусторонних наук.

— Анна Гермогеновна. То есть вы там уже были?

— Где — там?

— Ну, куда мы едем.

— Я работал в трудных условиях, Анна Гермогеновна. Во-первых, обнаружилась серьёзная магнитная аномалия, нужно было вносить поправки, времени в обрез, я две ночи не спал. Вот хлеб, нарежьте.

— Это для чего? А чеснок очистить?

— Да. В газете лук и яйца. Для определения координат немецких орудий. Схожу за стаканами.

Кандидат потусторонних наук вернулся с проводником, принесли чай, сахар, ещё хлеба и две рюмки.

— А во-вторых, местность была заминирована. Идешь по намеченной трассе — повсюду растяжки.

— Зачем же вы туда пошли?

— Как зачем, измерения делать. Не стесняйтесь, ешьте как следует. Ваше здоровье!

— И ваше, Валентин Иванович. Очень вкусно.

— Геодезические измерения. Я был с артиллерийским полком. Давайте-ка ещё налью. Определял огневые позиции противника. Чесноком натрите корку. Ночью выпал снег, проволок не видно, непонятно — то ли кочка, то ли мина. Всё белое, чистое, воздух свежий, холодный, тащу приборы, дышать больно, надо идти вперёд. Ну я и напоролся. Анна Гермогеновна, закусывайте, вот яйцо. Меня обратно отправили, таких специалистов, как я, днём с огнём. Ещё два месяца отслужил. Подпустили танки на близкое расстояние, чтобы стрелять в упор. Не знаю, чем всё это кончилось, я опять внеочередной отпуск получил, отдыхаю пока, с вами чай пью. Думаю, снова на передовую пошлют. Куда они без меня?