Джереми Дронфилд - Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

– Эй, Фриц, что новенького?

– Ничего, – ответил Фриц, махнув рукой. – Мой дед всегда говорил: евреям место в кофейне, а не на стройке.

Но смех застрял у него в горле, когда снизу раздался разъяренный приказ охранника:

– Ты, еврей! Быстро с лесов вниз!

С колотящимся сердцем Фриц спустился по лесенке и оказался лицом к лицу с лейтенантом СС Винценцем Шеттелем, командующим лагерем Моновиц.

Шеттель был отвратительным громилой со змеиными глазками и похожим на тесто лицом. Занимался он преимущественно тем, что добывал себе спиртное и дорогие безделушки на черном рынке; при этом славился своей раздражительной натурой и в гневе был страшен [354] Wagner, IG Auschwitz, c. 107. . Однажды, когда у кого-то из заключенных обнаружили вшей, Шеттель отправил весь барак – включая бригадиров – в газовые камеры. Он уставился на Фрица.

– Ты над чем смеешься, еврей?

Вытянувшись в струнку и сорвав шапку с головы, Фриц отвечал:

– Над тем, что говорил мой дедушка.

– И что такого смешного он говорил?

– Он говорил: евреям место в кофейне, а не на стройке.

Шеттель опешил. Фриц задержал дыхание. Внезапно дряблое лицо растянулось в улыбке, и немец захохотал.

– Убирайся наверх, еврейская свинья! – сказал Шеттель и пошел дальше, продолжая смеяться.

Фриц, обливаясь потом, полез по лестнице на леса. Ему едва не пришлось поплатиться за свою неосмотрительность. Никто в лагере не мог чувствовать себя в безопасности.

Приток евреев в Моновиц продолжал расти. Фриц и другие ветераны с тревогой замечали, насколько наивны были новички. Они прошли отбор в Биркенау, когда их матерей, жен, детей и отцов отправили в одну сторону, а их – молодых мужчин – в другую. Однако они понятия не имели, что сталось с их семьями, и продолжали надеяться их снова увидеть.

Фриц терпеть не мог сообщать им правду и разбивать их надежды. Однако так или иначе все открывалось – их жены и дети, их матери, сестры и отцы погибали в газовой камере. Некоторые от этих новостей впадали в унылый ступор. В душе это были уже мертвецы. Они ходили по лагерю словно тени, переставали следить за собой и постепенно пополняли ряды отчаявшихся, истощенных до костей, запаршивевших узников с безжизненными глазами и опустошенной душой. В лагере таких ходячих мертвецов называли Muselmanner – мусульманами. Происхождение этого прозвища терялось где-то в лагерном фольклоре, но некоторые говорили, что, когда эти бедняги не могли больше стоять, то принимали то же положение, что мусульмане при молитве [355] Термин использовался также в других лагерях. Происхождение его неизвестно. (См. Yisrael Gutman в Yisrael Gutman and Michael Berenbaum (eds), Anatomy of the Auschwitz Death Camp (1994), c. 20; Wachmann, KL , cc. 209–210; 685 n. 117; Wladyslaw Fejkiel цитируется в Langbein, People, c. 91). К моменту освобождения концентрационных лагерей в 1944–1945 годах большинство заключенных, находившихся в них долгое время, превратились в Muselmanner и стали символом жертв холокоста. Но они существовали в лагерях еще в 1939 году. . Если человек превращался в Muselmann, остальные начинали его избегать; от него отворачивались отчасти из отвращения, отчасти из страха самим такими стать.

После того как с командным пунктом было покончено, Фрица с еще шестью счастливчиками Столтен отобрал для строительства душевого блока. Фриц клал печи под присмотром гражданского бригадира; тот доводил его до белого каления. Якоб Преусс страшно шумел и выслуживался перед эсэсовцами. Он постоянно орал на заключенных, а если рядом оказывался охранник или офицер, то выбрасывал вперед руку и кричал «Хайль Гитлер!» Фриц едва его терпел.

Однажды Преусс вызвал Фрица к себе в кабинет.

– Ты куда постоянно торопишься? – спросил он.

Фриц оторопел; он всегда работал быстро, и его пока за это не ругали.

Преусс понизил голос и сказал:

– Если будешь строить так быстро, мы скоро все закончим, и меня отправят на фронт!

Фриц не знал, что отвечать. Он оказался перед дилеммой. Если работа замедлится, на арестантов падет гнев СС. С другой стороны, если Преусс изобретет какой-нибудь предлог и нажалуется на него охране, это будет фатально. Фриц решил, что безопасней немного притормозить. После этого Преусс стал вести себя куда дружелюбнее и даже договорился о дополнительном пайке для своих рабочих. Его поддерживал еще один гражданский, сварщик из Вроцлава Эрих Буковски. Оба признались, что надеются на поражение нацистов.

И действительно, оно уже не казалось невозможным. До сих пор Германия одерживала победу за победой. Но в феврале в лагерь просочились новости о сдаче немецких войск русским под Сталинградом. Оказалось, что нацисты не так уж непобедимы.