Джереми Дронфилд - Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

И вот к этому человеку Фриц решил обратиться, чтобы рассказать о себе. Палич отреагировал так же, как блокфюрер – он никогда не слышал о строителях-евреях. Однако комендант был заинтригован.

– Я тебя испытаю, – сказал он и добавил: – Если ты меня пытался обмануть, расстреляю на месте.

Он приказал блокфюреру вывести заключенного на улицу и дать ему что-нибудь построить.

Фрица отвели на стройплощадку. Удивленный надзиратель выдал ему инструменты и, думая, что сейчас разоблачит хитроумного еврея, скомандовал выложить простенок между двумя окнами – непосильная задача для человека, не обладающего достаточным опытом в строительстве.

Несмотря на нависшую над ним угрозу, Фриц впервые за несколько недель чувствовал себя совершенно спокойно. Взяв мастерок и кирпич, он приступил к работе. Руки его двигались быстро и умело: он зачерпнул из ведра раствор и выложил его на предыдущий ряд кирпичей, прошелся по нему острием мастерка, равномерно распределил серую массу, ловкими движениями снял излишки с краев. Потом положил первый кирпич на место, стер раствор, положил следующий, и еще, и еще. Он действовал быстро и в полной тишине, как привык под пристальным взглядом эсэсовских надсмотрщиков, и кладка выходила аккуратная и ровная. К удивлению надзирателя, парень выложил основание для прекрасного, практически идеального простенка.

Через два часа он вернулся к воротам лагеря в сопровождении донельзя пораженного блокфюрера.

– Он и правда умеет строить, – сообщил тот Паличу.

На обычно холодном лице Палича отразилось недовольство: сама мысль о том, что еврей может быть строителем – честным рабочим, – шла вразрез со всем, что он считал истинным и верным. Тем не менее он записал номер Фрица и отослал его назад в барак.

Никаких немедленных перемен не последовало, но позднее, 30 октября, на одиннадцатый день с их приезда, на бухенвальдцев наконец обратили внимание.

После утренней переклички всех новичков заставили пройти парадом перед эсэсовскими офицерами. Там были не только четыреста человек из Бухенвальда, но еще и более тысячи узников Дахау, Нацвейлера, Маутхаузена, Флоссенбюрга и Заксенхаузена, а также 186 женщин из Равенсбрюка – всего 1674 человека [343] Czech, Auschwitz Chronicle , сс. 255–260. . Им приказали раздеться донага и медленно идти мимо офицеров, чтобы те могли провести тщательную оценку. Тех, кто казался старым или больным, отправляли налево, остальных направо. Каждый прекрасно понимал, что ждет тех, кто стоит слева. Соотношение было половина на половину.

Наступила очередь Фрица. Когда он приблизился, офицер осмотрел его с ног до головы и тут же указал направо. Фриц стоял и смотрел, как разворачивалась дальнейшая драма. Наконец очередь дошла до его отца. Густаву перевалило за пятьдесят, и в последний год на его долю выпало немало страданий. Несколько сот человек его возраста – и моложе – уже стояли слева. Фриц с замирающим сердцем, затаив дыхание, смотрел, как офицеры осматривают его отца. Потом взмах руки – направо. Густав подошел и встал рядом с сыном.

По итогам смотра более шестисот человек – включая примерно сто из Бухенвальда и практически всех из Дахау – были признаны негодными. Среди них оказалось множество старых друзей и знакомых Густава и Фрица. Их отвели в Биркенау, и больше они не вернулись [344] Czech, Auschwitz Chronicle , с. 261. 186 женщин из Равенсбрюка были признаны годными и получили работу отдельно от мужчин (там же, сс. 261–262). .

«Так начинали в Освенциме жители Бухенвальда, – позднее вспоминал Фриц. – Теперь мы знали, что все приговорены к смерти» [345] В Gartner and Kleinmann, Doch der Hund , с. 90. Фриц утверждает, что они пробыли в Освенциме I всего неделю, и в их показаниях на Франкфуртском процессе оба, он и Густав, говорили о восьми днях (Abt 461 Nr 37638/84/15904–6; Abt 461 Nr 37638/83/15661–3, FTD); на самом деле прошло одиннадцать дней (Czech, Auschwitz Cromicle, cc. 255, 260–261). .

Но не немедленной. После отбора оставшихся восемьсот человек вывели из лагеря. Однако, вместо того чтобы конвоировать на запад, в сторону железной дороги и Биркенау, их повели на восток. У СС была для них работа – строить новый лагерь. Они перешли через реку, миновали город Освенцим и оказались в полях.

Шагая по дороге, по которой их гнали привычным беспощадным образом, бухенвальдцы тем не менее чувствовали облегчение, несоразмерное обстоятельствам. Они выжили – это было главное. Способствовало ли этому вмешательство Фрица, заронившего в голову коменданта идею, что евреи могут быть строителями, никто не знал, но Густав считал, что было именно так. «Фриц по доброй воле поехал со мной, – писал он в своем дневнике. – Он верный спутник, он всегда рядом и обо всем заботится; моего мальчика все любят, и он для всех настоящий товарищ». По крайней мере некоторые верили, что вмешательство Фрица спасло их всех от газовой камеры [346] Правда до сих пор неизвестна. Требовалось много рабочих для строительства нового лагеря Моновиц, и в документах упоминается, что туда должны отправить избранных заключенных (Czech, Auschwitz Chronicle , с. 255). Тем не менее записи недостаточно ясны; у Фрица и Густава сложилось впечатление, что всех их изначально собирались казнить. Очевидно, именно в этом заключалась цель отбора в Бухенвальде и, соответственно, сохранение жизни строительным рабочим. .