Юрий Бедзик - Этаж-42

Немец с жадностью пил из алюминиевой кружки горячий чай, дул на него, причмокивал, но в потоке слов, в быстрой речи его сквозили удрученность и страх, а в глазах стыла глубокая скорбь. Он рассказал, как ворвался в их лагерь советский танк; никто еще не ожидал прихода русских, эсэсовцы не успели удрать, и их, тепленьких, прямо в казармах взяли «геноссе зольдатен», а шарфюрера Мильмана, толстую свинью, вытащили прямо из вещевого склада, где он пытался переодеться в форму рядового охранника. Хорошо, что он не успел удрать, этих зверюг надо просто вешать. Без суда вешать, и точка! Чтоб не оскверняли больше землю такие ублюдки, как Шустер…

— Кто, кто? — переспросил Найда.

— Оберштурмбанфюрер Шустер, — гневно произнес немец. — Отсюда родом, из нашего Визенталя.

— Я его знаю, — заволновался Найда.

— Прошу прощения, господин майор. Вилли Шустер был комендантом…

— Да. Шустер — сын Генриха Шустера, владельца больницы, он сбежал на Запад.

— К американцам, — Герман Вилле перешел на таинственный шепот, — и вскоре туда же переберется его сынок.

— У вас такие точные данные? — изумился Найда.

— В том и беда, товарищ майор, — вздохнул, потемнев лицом, собеседник. — Слишком много знать — всегда большая беда.

И принялся рассказывать, какие ходят слухи об этом негодяе. Жаль, что его до сих пор не удалось поймать. В этих краях он вырос, тут его семья владела обширными лесными угодьями, и он наживался на егерском промысле, выстроил собственный ресторан под Ошацем, массивный особняк, куда съезжались наци со всего рейха, пьянствовали там с женщинами, устраивали кутежи со стрельбой и фейерверками. Правда, позднее, после Сталинграда, были запрещены такие сборища, чтобы не осквернить «священной памяти погибших героев», как выразился в одной из радиопередач Геббельс. И Шустер куда-то пропал, а быть может, его перевели под Берлин, в тамошний лагерь. Уже перед самым приходом русских пошли слухи, что он снова появился в этих краях. Сначала заезжал в клинику к папаше, потом ехал в лес, пропадал там несколько дней, затем возвращался, наведывался снова к папаше в клинику и после этого отбывал в Берлин.

— Загадочный тип, — обронил Найда.

— Что-то в этом действительно необычное. Он был влюблен в женщину, которая не покорилась ему.

— Не в Густу ли Арндт?

— Вы и ее знаете?

— Очень хорошо.

— Тогда… я хочу предупредить вас… Имейте в виду… Шустер может явиться сюда за своей дочерью!

На лице старого человека был написан страх. Он, боязливо оглядевшись, перешел на шепот: надо спасти девочку. Любой ценой спасти девочку и ее мать. Густа Арндт в лесу… А Шустер в любое время может явиться сюда…

Почему фрау Густа в лесу? И о какой дочери говорит этот немец? Дочери Густы Арндт и нациста Шустера? Не может быть… Тогда почему Шустер собирается выкрасть девочку? С какой стати ему рисковать жизнью, являясь в город, где расположен советский гарнизон? Мысли эти проносились в сознании Найды, и давнее, почти забытое снова нахлынуло на него со всей неотвратимостью.

— Вы говорите: за своей дочерью, — сказал Найда. — Вероятно, у штурмбанфюрера была дочь, которую он отдал в приют.

— Да… его дочь… Но отдала ее в приют фрау Густа.

— Зачем же спасать ее от родного отца?

— Чтобы он не увез ее на Запад.

— Ясно. — Найда прошелся по комнате, остановился перед окном. — Фрау Густа скрывается в лесу, дочь Шустера в приюте… Что-то непонятно тут.

Немец подошел к нему и встал рядом:

— Господин майор… я должен вам все рассказать до конца… Дело в том, что я вместе в фрау Густой и ее мужем Ингольфом Готте скрывался на лесной вилле. До тех пор, пока нас не выследило гестапо. Я снова оказался в концлагере, где пробыл до прихода русских. На этих днях меня разыскали люди Шустера. Защитите меня! Я хочу жить!.. — Он со слезами на глазах схватил майора за руку. — Они угрожают мне… Они требуют от меня помощи…

— Какой? — с раздражением оборвал его Найда.

— Похитить дочь фрау Густы из дома сирот.

— Вы говорили: дочь Шустера.

— И Шустера, и фрау Арндт.

— Они были женаты?

— Нет… — внезапно съежился и будто стал меньше ростом Герман Вилле. — Я не имею права… Но вы должны знать… — Он будто внезапно потерял голос и охрип. — Фрау Густа родила девочку от штурмбанфюрера Шустера… еще в начале войны… Ингольф Готте хотел в будущем удочерить ее, но погиб от руки нацистов… А теперь Шустер хочет увезти дочь с собой.

Найде вспомнилось бегство из лагеря, вспомнился высокий, стройный Ингольф, обнявший его за плечи и шепнувший в последнюю минуту: «Мы еще встретимся!» Потом они, видимо, поженились… Потом — Ошац, вилла, нападение гестапо, гибель Ингольфа…