Василий Кондратьев - Показания поэтов [Повести, рассказы, эссе, заметки] [litres]

Осень, вот пора, когда встречи, поездки, партии и разные заботы занимают жизнь и сводят её к бесконечной анфиладе салонов и комнат. Однако всё больше происходит за её пределами, и поэтому тебе кажется, что время летит быстрее. Иногда вроде бы очнёшься, прислушаешься к теряющимся за окнами скрытым мотивам; тебя не интересуют сами события, которые развиваются с безупречной последовательностью бессмыслицы, как сновидение. Что они тебе скажут, если тебе никогда не быть зрителем, и ты поняла, что ваше участие в этой брани не даёт даже тому, кто тебя любит, сказать?

Мой друг Илья Мартинович, у которого зубоврачебный кабинет в соседнем переулке, рассказывал, как вчерашний больной, поздравив его со скорым Рождеством, переспросил, когда же его празднуют евреи. Достаточно странно, что никто из сидевших за столом не смог этого вспомнить хотя бы приблизительно: что говорить, вся наша жизнь – это незамеченные события и скользящие даты.

Да, за эти годы жизнь как бы помутилась, происходящее заволакивают обрывки наших воспоминаний и сновидений, слитые в воистину беспробудное пьянство. К тому же последние две недели с моря идёт тёплая мгла, оседающая в горах вместо стаявшего снега, и в это пасмурное время незаметно смеркающиеся сумерки устанавливаются затемно. Однако почему бы нашим наверняка существующим властям или какой-нибудь церкви не закрепить дни очередных пришествия или рождения мессии за определёнными числами календаря? Вряд ли это потребует пересмотра текущего летоисчисления, этого последнего фактора внутренней стабильности края: в конце концов, то, чем мы считаем окружающее, исходит из практической необходимости. Те, кому хочется авторитета, должны обеспечить людям хотя бы нечастые, но систематические дни отдыха и народные праздники.

Впрочем, нельзя понять, кто или что управляет страной, которую объединяет не название и, следовательно, государственная общность, а театр всеобщих военных действий; новости наших телеэкранов сводятся к непрерывному опустошающему сражению одинаково вооружённых и обмундированных боевиков: кажется, только в нашем краю и городе повсюду наблюдается спокойствие и даже оцепенение. Наш вполне светский круг друзей тоже сузился до застолья кафейных пьяниц, для которых иллюзия и не затрагивающий их мир, и они сами. Хотя наша жизнь в этом городе оскудевает и замирает, мы всё же не мучаемся предощущениями, не готовимся к худшему. Скорее всего, эта война уже закончилась для нас, по-видимому, поражением; может быть, она завершилась за несколько поколений до нас, и мы попросту не существуем; во всяком случае, мы живём не так и не в том мире, который видим вокруг. Поэтому мы даже про себя не обсуждаем происходящее, избегаем любых действий, чтобы не оказаться посреди пожара, который нас искалечит и погубит.