Василий Кондратьев - Показания поэтов [Повести, рассказы, эссе, заметки] [litres]

За 13 лет от описываемых событий уцелела, пожалуй, только книга Вулфа «Электропрохладительный кислотный тест» в переводе Виктора Когана, издание которого он посвятил памяти последних петербургских проказников – Сергея Курёхина и Сергея Хренова . На Невском проспекте их заменило никому теперь не понятное «мерцание жизни», которое поэт Введенский в одном из своих текстов начинает описывать со слов Пускай бегает мышь по камню .

С 19 августа по 7 сентября в Музее истории города (бывший особняк Румянцева) прошла большая ретроспектива живописи Валерия Вальрана, которому в эти дни исполняется пятьдесят лет.

Художник решил показать, что было сделано за четверть века, с 1973 по 1999 год, и собрал для выставки 92 работы, многие из которых хранятся сейчас в музейных и частных собраниях в России и за рубежом.

Размах выставки вполне соответствует тому участию, которое Вальран принял в культурной истории современного Петербурга. В начале семидесятых он примкнул к тогда ещё неофициальному искусству и стал одним из тех, кто деятельно формировал альтернативную художественную жизнь Ленинграда; в годы перестройки он был одним из организаторов творческой лаборатории «Поэтическая функция» – передового объединения писателей, художников и интеллектуалов города; в последнее время как куратор галереи «Арт-коллегия» он организатор больших фестивалей петербургского искусства (за двадцать лет организовал и провёл более тридцати групповых выставок и фестивалей в России и за границей)… Хотя эти факты не имеют прямого отношения к творчеству, на их примере можно лучше понять художественную личность Вальрана, то есть что позволяет ему (как показывает ретроспективная выставка) соблюдать целостность, работая в отчётливо разных видах живописи, и быть обособленным художникам, сохраняя связь с разными направлениями в петербургском искусстве.

Первые опыты Вальрана в искусстве были связаны с впечатлением от абстрактной «живописи действия» Джексона Поллока и с влиянием Евгения Михнова-Войтенко; следующий период его творчества представляет живопись, «наивная» предметность которой ближе скорее такому старшему другу Вальрана, как Владлен Гаврильчик. В 80‐е годы Вальран мог, например, совершенно естественным образом участвовать в выставках группы «Остров» и поддерживать намного более близкие отношения с противоположными «Новыми художниками». Готовность сопоставлять свою работу с самым разным искусством является, пожалуй, признаком открытого и в то же самое время отстранённого ума, который стремится согласовывать разные стороны, чтобы поддерживать наиболее строгий и подходящий для себя порядок.

Творчество Вальрана отличается своеобразной последовательностью, которая заключается не столько в менявшихся периодах – хотя с годами его манера письма, конечно, менялась, делалась детальней и суше, и в композиции усиливались моменты странности и иронии, – сколько в соотношении трёх линий работы, существовавших по соседству, чередуясь: в абстрактных полотнах, в натюрмортах и в городских пейзажах (по манере к ним примыкают и немногочисленные портреты).

Отдельное место на выставке занимают девять небольших монотипий, из самых ранних абстрактных работ Вальрана. Они, в частности, показывают в нём художника не академической, а, так сказать, авангардистской выучки, которая связана с особым отношением к произведению искусства, достигнутому с помощью таких «непреднамеренных» методов и техник работы, как размывка, «живопись действия», автоматический рисунок и т. п. Лирический ключ к искусству Вальрана представляет собой, пожалуй, то, что именно его абстрактная живопись разных лет, хорошо выверенная стихийность которой усиливается соединением разных фактур, вызывает правомерные ассоциации с музыкой (как в цикле работ, посвящённых Вагнеру) и поэтому называется «магической». При обращении к такому, более традиционному виду живописи, как натюрморт, привычка изобретать и ожидание открытия проявляются в скрупулёзно тонкой манере, «примитивизм» которой свидетельствует о том, что художник не столько изображает предмет, сколько стремится к метафоре, подсказанной этой работой. Собственно говоря, «натюрморт» означает у Вальрана не просто изображение неодушевлённых вещей, а скорее – композицию из символических «гештальтов», одним из которых вполне может оказаться пучеглазый кот или голая женщина со знаменитой картины.