Натан Энгландер - Министерство по особым делам [Литрес]

Раввин шагнул в сторону и жестом пригласил Кадиша пройти в кабинет. Кадиш проследовал за ним. Комната напоминала комнату Пато: узкий пенал, только на месте кровати стол, а в глубине, закрывая половину окна, заставленная книгами полка. А вот чего Кадиш никак не ожидал, так это что раввин окажется любителем классической музыки. В углу стоял проигрыватель, звучала оперная ария. Второго стула в комнате не было, и раввин предложил Кадишу свой. Кадиш сел и озадаченно уставился на проигрыватель, словно надеялся рассмотреть звуки.

– Правильно, этим надо восхищаться. – Раввин заметил, что Кадиш удивлен. – Увертюра к «Мейстерзингерам» [46] «Нюрнбергские мейстерзингеры» (1861–1867) – опера Рихарда Вагнера. . Настоящий дар Господень, – раввин воздел палец вверх, – дар Господень, посланный через человека. Музыку не стоит отождествлять с конкретным человеком, в этом я глубоко убежден. Но об этом поговорим в другой раз.

Кадиш кивнул, то ли соглашаясь с тем, что они поговорят в другой раз, то ли признавая, что музыка и впрямь прекрасна, то ли чисто рефлекторно.

– Я в трауре, – сказал Кадиш, – по сыну.

Раввин наскоро произнес борух дайан а-эмес [47] Благословен праведный судья ( иврит ). Традиционное благословение, произносится при известии о смерти. . Что еще, кроме смерти, могло привести этого человека в его дом?

– Сочувствую, – сказал он. – Я не знал.

– Разве это что-то меняет?

– Меняет, – возразил раввин, в голосе его звучала скорбь. – Знай я, что ты сидишь шиву, я бы позвонил.

– Мне негде сидеть, – заметил Кадиш. – Свое горе я ношу с собой.

И без того сбитый с толку, раввин решил, что Кадиш выражается фигурально. Его больше интересовало другое: где могила? Из похоронного общества ему ничего не сообщали – неужели сына Кадиша похоронили как еврея?

– Где он похоронен? – спросил раввин.

– Это хунта, – сказал Кадиш. – Они убивают наших детей. Страна катится в тартарары.

Раввин выпрямился, снял иглу с пластинки и прошептал:

– В такое время слушать музыку запрещено. – Он покрутил кончик бороды. Отпустил, но она раскрутилась не сразу. – Твоя жена, – сказал он. – Твоя Лилиан. Я могу ее навестить, если шиву сидит она.

– Навещать ее незачем, – отказался Кадиш. – Ей это ни к чему.

– Жаль, что наши отношения не сложились, – сказал раввин.

– Дело не в этом. Просто она считает, что наш сын, наш Пато, жив.

– Жив? – Раввин изумился, а что ему оставалось? Разговор повернулся так, что до здравого смысла не доберешься. И раввин поставил вопрос по-другому: – Как мать может не признавать смерть сына?

– Это очень горько, – согласился Кадиш. – Я тоже поражен.

– Но на похоронах, – сказал раввин, он все пытался понять, где похоронили парня, – она должна была как-то смириться с потерей.

– Я из-за похорон и пришел. Похорон еще не было. И я не знаю, – признался Кадиш, – как похоронить сына. Вот почему я и пришел к вам, переступил через себя.

– Как так не было похорон? А где тело?

– Пропало, – объяснил Кадиш. – Они выбрасывают тела, – и тут Кадиш – вид у него был безумный – прикусил ноготь большого пальца. – Не тела, – уточнил он. – А их, еще живых, выбрасывают из самолета в реку. Так что тела не найти. Но право на похороны у него есть?

– Не понимаю, – сказал раввин, голос его звучал бесстрастно. – Если нет тела, откуда ты знаешь, что он умер? Откуда знаешь, – он тщательно подбирал слова, – что твоя жена ошибается, а ты прав?

– Откуда я знаю? – переспросил Кадиш. Такого вопроса он не ожидал. – Мне сказал штурман, рыбак. Я говорил с человеком, который в этом участвовал, он и выбрасывает наших детей из самолетов.

– Твоего Пато выбросил из самолета рыбак?

– Вполне возможно, – сказал Кадиш. – Среди тех, кого он убил, мог быть и мой сын.

– То есть доказательств нет? – спросил раввин. Он повысил голос, но говорил по-прежнему бесстрастно: просто пытался дойти до сути.

– Так оно делается у нас, в Аргентине. – Тут Кадиш оживился, широко открыл глаза. – Все чисто, аккуратно и, самое главное, чинно и благопристойно. Вся страна отворачивается: можно подумать, люди не хотят видеть, как правительство ковыряет в зубах. Даже говорить о том, что у тебя кто-то умер, теперь неприлично. Надеюсь, вы не подумаете, что я веду себя невежливо, если говорю, что моего сына убили?

Раввин забормотал борух шем квод [48] Благословенно Имя Его ( иврит ). . Это не была вторая браха [49] Благословение, молитвенная формула, произносимая при определенных обстоятельствах ( иврит ). – так полагалось отменить ошибочное благословение. Раввину не следует читать молитву на смерть ребенка, если не исключено, что тот жив.