Натан Энгландер - Министерство по особым делам [Литрес]

– Сходи за сигаретами, – распорядился он.

Девушка непонимающе посмотрела на деда.

– «Жокей», – пояснил Кадиш. – Есть в любом киоске. Везде продается.

На его слова девушка вообще не отреагировала.

– Иди, – велел раввин. – Сделай, как он просит.

Напряжение спало, но раввин, сам не зная почему, решил, что этого мало. Следует сделать что-то еще.

– Тебе надо поесть, – сказал он. Повернулся и снова опустил иглу на пластинку. Кадиш не стал вникать, что бы это могло значить, он просто прикрыл глаза и слушал музыку. – Утро вечера мудренее, – добавил раввин. – Одеяло и подушку положим здесь, прямо на пол. Выспишься, а завтра пойдешь домой.

Кадиш качнулся на стуле взад-вперед. Крепко сомкнул веки, стиснул зубы, чтобы сдержать слезы – первый раз в жизни его не прогнали прочь.

Утром Кадиш стоял перед раввином, сытый, отмывшийся, отдохнувший. И даже в поношенном костюме и одних носках он чувствовал себя гораздо лучше.

Раввин убрал в сумку талес и предложил Кадишу тфилин. Кадиш покачал головой – спасибо, не надо.

– Поел досыта? – спросил раввин.

Кадиш кивнул.

Раввин указал на носки Кадиша.

– В этом доме обувь снимать не принято, – сказал он. Но, поймав взглядом вторично оторванный лацкан пиджака, – Кадиш был без куртки, – раввин понял, в чем дело.

– Позволь дать тебе другую одежду.

– Не надо, – сказал Кадиш, но раввин тут же призвал внучку, указал, что принести. Она перевела взгляд с живота деда на торс Кадиша.

– Ему вряд ли будет впору, – сообщила она и с этими словами ушла.

Раввин посуровел.

– Евреи своих пропавших не бросают, – сказал он. – Тебе лучше вернуться к Лилиан. Нам не дано знать, кто вернется с войны.

– Так это война?

– Вполне возможно, – ответил раввин. – Но тебе надо думать о сыне.

– Делать вид, что Пато жив, я не смогу. Я и так во многом виноват перед ним, мне нужно, чтобы он меня простил.

Раввин убрал тфилин в сумку для талеса, застегнул молнию.

– Первым делом постарайся, чтобы тебя простила Лилиан.

– Каким надо быть мужем, я знаю, – сказал Кадиш. – Мне необходимо помириться с сыном.

– Ты пришел ко мне с вопросами, но, похоже, тебя устраивает лишь один ответ. Если хочешь, чтобы Пато тебя простил, иди к Лилиан и молитесь вместе за его возвращение. Просить прощения надо лично либо, упаси Боже, у могилы, но в обоих случаях…

– Нужно тело, – сказал Кадиш. – Живое или мертвое.

– Верно, – подтвердил раввин.

Появилась внучка – она принесла черный пиджак и белую рубашку. Кадиш поблагодарил девушку, взял вещи и вышел переодеться.

Он вернулся в пиджаке, но рубашку не переменил (рубашка раввина оказалась ему тесновата). Поверх надел куртку штурмана, теперь можно двигаться дальше.

– За еду, за одежду, за доброту – спасибо, – сказал Кадиш. – Но ваш совет, как и всегда, делает меня изгоем.

– Таков закон, – ответствовал раввин. – Изменить его ради тебя я не могу.

– Уверен, можете, – возразил Кадиш. – Очень даже можете истолковать его так, чтобы он мне подошел, а не подгонять меня под этот закон.

– Это твое мнение, – сказал раввин. – Мое ты знаешь. И мой совет: поступай так, как положено по закону.

Кадиш покачал головой.

– Этого мало, – сказал он. – Это бесчувственно.

Раввин тоже покачал головой, он тоже был разочарован. Что еще он может дать этому человеку? Вся жизнь Познаня – сплошные ошибки, утешить его можно лишь сказав ему, что он прав. Раввин и так сделал все, что мог. Пустил этого вандала в дом, этого – да простит его Господь – сына шлюхи, – и все мало. Тем не менее – момент этого требовал – раввин добавил:

– Если парень умер, – сказал он, – если его тело найдут, я почту за честь принять участие в похоронах. Проведу прекрасное отпевание. Твой сын будет первым Познанем, похороненным по нашу, правильную, сторону стены.

– Правильная сторона только одна, – сказал Кадиш. – Я сам помогу вам перелезть через стену. Иначе какой смысл благодетельствовать: дать одежду, еду и крышу над головой еврею, который пришел к вам всего лишь за мудрым советом? Это все равно что предложить хлеб человеку, умирающему от жажды.

– Я тебе ответил, – сказал раввин. – Но дал не тот ответ, который ты хотел услышать. И в этом ты винишь меня. Причем после того, как я приютил тебя.

– Похороны, – не отступался Кадиш. – Могила. Мне нужно только, чтобы вы научили меня, как похоронить сына. – Тут Кадиш понизил голос, и раввину послышалась в нем угроза. – Вы не представляете, как мне мучительно даже обращаться к вам. Вы всю жизнь меня унижали, а я все равно хочу поступить как положено.