Натан Энгландер - Министерство по особым делам [Литрес]

– Если кому-то охота играть с огнем, это его дело. Верните мне сына, и я завтра уеду в горы. Отвезу его прямиком в Жужуй.

– Ладно, – сказал священник. – Поговорим о Пато. Хочу предупредить: возможно, все мои попытки ни к чему не приведут. Среди тех, кто способен вам помочь, хорошие люди есть, но их не так много. Кто-то жаждет денег не меньше, чем вы жаждете вернуть сына. Представляете, на что они могут пойти?

– И с ними придется иметь дело?

– Придется, за деньги. Все до последнего песо пойдет на взятки. С этого момента начинаются грязные делишки.

– Понимаю.

– И еще. Мы сделаем все, чтобы помочь вам, но мне и самому есть о чем беспокоиться. Если мы за это беремся, нас не должны видеть вместе. Значит, никаких контактов со мной, и Министерство, где я работаю, вы обходите стороной.

– Разве я не могу зайти в Министерство по особым делам?

– Вы первая, кого такая перспектива не радует. Тем не менее это так. Если хотите, чтобы я вам помог, держитесь от Министерства подальше, так будет лучше для всех. На этом этапе, даже если я что-то и узнаю, информации будет немного. Если деньги попадут туда, куда нужно, возможно, удастся узнать, где ваш сын, как его содержат, – но не более того.

Лилиан открыла рот. Она едва сдержалась, чтобы не закричать. Подошла к священнику, обхватила его лицо руками и сжала так, как сжимала лицо Кадиша в ночь, когда забрали Пато. Наклонилась и так же пылко – но теперь ее переполняли счастье и радость – поцеловала священника в обе щеки.

– Сколько? – спросила Лилиан, отстранившись.

– Всегда много, и так будет на каждом этапе.

– Сколько угодно, я заплачу любую цену.

– А вот так говорить не надо, – сказал священник. – Они сами назовут сумму. И переговоры могут оказаться долгими. – Он сделал паузу. – И надо не тешить себя надеждами, а выяснить, где Пато находится, жив ли он вообще.

– На каждом этапе, – повторила Лилиан. – Сколько их будет? На каждом – снова надеяться?

– Давайте решим первую задачу, – сказал священник, помахивая руками – он старался ее успокоить.

Лилиан знала, сколько денег в доме, до последнего песо, и понимала: этого, скорее всего, не хватит. Она взялась за сбор средств. В спальне хранился чулок с купюрами, в кухне – жестянка под раковиной. В гостиной она вытащила одну из книг Пато, встряхнула ее – и банкноты, вложенные между страниц, полетели на пол. Наконец она подошла к резной полочке, забрала оттуда золото Кадиша. Золото священник сразу положил в свою куртку. Потом они сели рядом на диван и пересчитали деньги.

– Не хватит? – спросила Лилиан.

– Боюсь, что нет.

– Это все, что у меня есть, – сказала Лилиан. Потом что-то вспомнила, хлопнула себя по лбу и высыпала содержимое своего кошелька. – Я могу позвонить подруге Фриде хоть сию секунду. Она добудет деньги.

– Не хотелось бы так говорить, но, скорее всего, вообще не стоит это затевать. Я полагал, что у еврея есть собственное жилье, при надобности его можно было бы заложить. Извините за бестактность, но если вы уже опорожнили кошелек, что мы будем делать, когда дойдем до следующего этапа? Если, к примеру, надо будет купить свободу, где вы возьмете деньги? Тогда суммы будут посерьезнее.

– То есть, возможно, нам удастся его выкупить?

– Возможно.

– Я достану сколько нужно. Правда. – Лилиан знала, что ей устраивают проверку, значит, надо врать. – Мой босс – человек влиятельный. Даже не представляете, какой у него крупный бизнес. Средства у него есть. Я смогу взять у него любую сумму – мы, можно сказать, одна семья. Пато для него как сын родной.

Лиц священника выразило недоверие, и Лилиан начала перечислять их новых клиентов: владельцы заводов, дипломаты, генерал, судья.

– Но на первое время, – спросила Лилиан, – для первого этапа этого хватит? – Она указала на деньги.

Священник прервал ее взмахом руки.

– Я уговорю их это взять. Все им объясню.

– Спасибо, – сказала она. – Это и правда все. Прошу вас, так им и скажите.

Лилиан аккуратно сложила деньги. И передала толстую пачку священнику. Он поднялся, взял деньги, убрал их в левый карман. И тут же извлек из правого свой бумажник.

– Позвольте оставить вам немного денег, чтобы вы могли продержаться.

– Ничего не нужно.

– Я настаиваю. Когда-нибудь вернете, не сомневаюсь. Я приду, – голос его звучал горделиво, – и, если что, заберу их у Пато.

– Вы так великодушны, – сказала Лилиан, – так добры.

– Небольшой вклад. – И он передал ей две хрустящие зеленые американские двадцатки. – Эту ношу надо нести вместе.